От мира сего. Рассказы. Из дневников. Гелий Ковалевич

вырос (убежден, что лоботряс!), и работенка не бей лежачего (что он знает о ней?)… не выгнали, а еще копейку пристегнули, не иначе возле начальства терся-канючил, чтоб с бабами на стороне было бы на что…

      Получалось, всем этим я ему личное оскорбление нанес! И мне вроде морального счета. Я недоумевал, пожалуй, не меньше, чем та медсестра.

      Неладное с мужиком. Не из той бутылки хлебнул? Сбой какой-то… Но сбой сбоем (причины и поводы всегда под рукой), но мне-то за что влетело? Уж не с чьего-то подлого поклепа? (И этого хватает.)

      Климука я знал с детства. Сказать, что его и мое проходили по-разному – уже кое-что. Мое – во дворе, беготня, игры, драки… Редкие соприкосновения с Климуком лишь на время выводили его из-под опеки мамы и бабушки (отец ушел из семьи): двор не принял, отторг. Впрочем, отторжение было взаимно. Флегматичный Климук вполне довольствовался моим ненавязчивым обществом. Оно ему не докучало. А мне – его. Да и бабуля не всегда впускала: «Мальчик занимается!» То есть бренчал на соседском пианино (дальше гаммы, правда, не двинулось) или выжигал на фанерке «Трех богатырей» с открытки. Так бы и шло, наверно, кабы не случай, всполошивший весь дом: погнался на улице за каким-то обидчиком. С булыжником! Пена изо рта… Догони – убил бы!

      Куда как давнее, а вспомнился мне булыжник.

      Неделя-другая – снова звоню: не терзаться же попусту. (Тоже потихоньку завелся: что за нелепости? Да и в сущности, какого черта мне в Климуке?)