Вилла розовых ангелов. Антон Леонтьев

над сигнализацией и отправился к лестнице. Ольга следовала за ним. Лев Миронович игнорировал свою аспирантку. Около здания университета его ждал новехонький белый «Лексус», которым Щубач безмерно гордился. Он рассказывал всем, что купил его с деканской зарплаты, потому что «умеет экономить». Все делали вид, что верили декану. Лев Миронович прыгнул в салон, автомобиль рванул с места, и Оле даже пришлось отскочить, чтобы не попасть под колеса.

      Вернувшись домой, она рассказала обо всем маме. Нина Сергеевна не на шутку встревожилась, но попыталась уверить дочку, что Щубач решил ее просто напугать, он наверняка передумает.

      – Какой ему смысл терять такую прилежную аспирантку, как ты? – говорила она.

      Оля и сама знала, что смысла в этом поступке нет, но она также знала: Лев Миронович Щубач никогда не прощает оскорблений, нанесенных ему подчиненными, а ее непослушание в ситуации с Садовниковым он воспринял именно как оскорбление.

      Вечером она пыталась дозвониться Щубачу домой, но у него было постоянно занято – Оля знала, что у декана стоит навороченный телефонный аппарат, наверняка он занес ее номер в «черный список». Поэтому она отправилась к соседям, и на этот раз в трубке раздались долгие гудки.

      – Алло, – услышала она приятный женский голос, принадлежавший, видимо, супруге декана.

      – Добрый вечер, я хотела бы поговорить с Львом Мироновичем, – сказала Оля.

      Дама поинтересовалась:

      – А кто его спрашивает?

      Оля подумала, если она назовет свое подлинное имя, то супруга декана, наверняка получившая наставления мужа, положит трубку. И девушка пустилась на хитрость:

      – Меня зовут Инга Тимофеева, я работаю на кафедре, у меня вопрос ко Льву Мироновичу по поводу... выплаты ему отпускных.

      – Господи, надеюсь, никакой задержки с деньгами не предвидится? – обеспокоенно произнесла мадам деканша. – Секундочку, Инга...

      В трубке раздались шорохи, и Оля услышала ее призывный голос:

      – Левушка, возьми, пожалуйста, у себя в кабинете трубочку, тебе какая-то кулема Инга с кафедры звонит, что-то относительно отпускных!

      Наконец откликнулся недовольный голос Щубача:

      – Инга, в чем дело?

      – Лев Миронович, это не Инга, это Ольга Данилина, – на одном дыхании выпалила Оля. – Я хочу знать, что означает сегодняшний спектакль во время заседания кафедры. – Щубач молчал, и Оля спросила: – Вы еще на проводе, Лев Миронович?

      – Данилина, – произнес тот зло. – Учти, у меня имеются хорошие связи в прокуратуре. Если посмеешь позвонить мне домой еще раз, то клянусь, тебя упекут в каталажку за телефонный терроризм. Скажу, что ты звонила, угрожала мне, матом крыла, квартиру сжечь и меня убить обещала. Я тебе уже сказал – надо было Садовникова пропустить, тогда бы все иначе повернулось. А так ты, Данилина, в жопе. Желаю тебе там и оставаться.

      Лев Миронович повесил трубку. Оля, поблагодарив соседей, побрела домой. Она не знала, что ей делать. Щубач, как она поняла, не шутил. И приказ об ее отчислении из аспирантуры