Ночь с Каменным Гостем. Антон Леонтьев

Это Боянка, не понимает, что ее время прошло, и пьет как лошадь, – щебетала девица. – Ну, вот мы и пришли! Сейчас я достану ключ…

      Они завернули в проулок, оказались около деревянной двери. Девица распахнула ее, продолжая болтать.

      – Теперь я зажгу лампу, милый, и мы можем приступать.

      В комнате пахло чем-то кисло-пыльным: давно не стиранным бельем, испорченной едой, мышиным пометом, а также нищетой и беспросветностью. Пассажир следил за тем, как девица суетится в поисках лампы, по столу ползали ленивые тараканы, наконец вспыхнул огонек.

      Кокетливо улыбаясь, девица прижалась к клиенту и представилась:

      – Я – Тодора. А как тебя зовут?

      – Меня? – глухим голосом, явно не готовый к такому вопросу, повторил гость.

      – Тебя, тебя, милый, – девица принялась ощупывать его самым неприличным образом. – Мы ведь тут одни, никого больше нет, дорогой!

      – В… В… Вулк, – запинаясь, ответил пришелец.

      Девица хмыкнула:

      – Вулк, да поставь ты свой саквояж!

      Гость так и сделал. Он незаметно достал оттуда хирургический скальпель.

      – Ну раздевайся, Вулк! – щебетала Тодора, скидывая платье. Она сидела на продавленной кровати, застеленной серой с разводами простыней.

      Вулк подошел к Тодоре. Девица заулыбалась и изогнулась в соблазнительной позе.

      – Делай со мной все, что захочешь, Вулк! Я – полностью твоя!

      – Ты уверена? – с насмешкой произнес гость и расстегнул плащ.

      Тот с тихим шелестом соскользнул на дощатый пол. Взметнулась рука, сверкнули синий бриллиант перстня и остро заточенное лезвие скальпеля, гладкая поверхность которого отразила ничего не понимающее лицо проститутки Тодоры.

      Вулк зажал рот отчаянно сопротивляющейся девицы и прошептал:

      – Ты права, ты станешь моей навсегда!

      Как и предписывает служба, городовые Исихий и Симеон совершали утренний обход Ист-Энда. Они занимались этим триста шестьдесят пять дней в году, при любой погоде, вот уже почти десять лет.

      – Ночка была спокойная, – рассуждал вслух Исихий. – Всего два мертвяка, да и то не грабеж или насилие, а два дебошира друг друга порешили.

      – Туда им и дорога, – вздохнул Симеон.

      В отличие от своего приятеля Исихия он никак не мог смириться с судьбой и надеялся, что когда-нибудь это вечное хождение по району, где обитают шлюхи, ворье и убийцы, наконец-то закончится. Его повысят в чине, переведут на бумажную работу в полицейское управление, будут платить на сто форинтов больше, или хотя бы на семьдесят. А так… У них с Исихием самая неблагодарная служба – шляться по улицам, отыскивать трупы и сообщать о них в управление. Тогда-то и понаедут следователи, которые ничем не занимаются, нежатся всю ночь в теплой постели, получают в месяц по полтыщи и корчат из себя самых умных. А ведь вся полиция на таких, как он, Симеон, да на таких, как его дружок Исихий, держится!

      – Непорядок! – сказал его приятель и указал на переулок, в котором клубился белесый туман.

      Симеон вздохнул. Приятель чересчур ретиво относился