Живущий Правдой. Сергей Анатольевич Шаповалов

и преодолевать страх. Скажу больше: перед тобой сын Большого Слона.

      – Неужели! – обрадовался Хармхаб. – Что скажет папочка, когда узнает, что его отпрыск в плену?

      – Ничего, – разочаровал его Хуто. – У Большого Слона около сотни жён и наложниц, столько же сыновей.

      – Что ж тогда будем делать? Пытать – бесполезно. Отцу на него наплевать, – растерялся Хармхаб. – Не уговаривать же его с помощью сладких пирожков.

      – Я знаю, чего боятся нехсиу. – Хуто вынул бронзовый нож и очертил на земле круг, внутри которого оказался пленника. Нехсиу принялся ругаться еще сильнее. От усилия подпрыгивал на месте. Пытался дотянуться до Хуто и укусить. Но охотник не обращал на него внимание, продолжал заниматься своим делом.

      Когда же на земле из-под кончика ножа появилось несколько непонятных иероглифов, пленник неожиданно притих и с ужасом взглянул на Хуто. Он попытался выползти из круга.

      – Не давайте ему покинуть границу, – приказал Хуто охранникам, и те копьями загнали пленника обратно в круг. Он извивался, пытаясь высвободиться, но путы крепко врезались в руки. Здоровенный воин-нехсиу неожиданно разрыдался, словно ребёнок.

      – Что это с ним? – Хармхаб сам испугался.

      – Я очертил магический круг и написал имя злого духа Ухусахи, – объяснил Хуто. – Все, что находится внутри круга, принадлежит этому духу.

      – Ухусаха? Когда-то слышал я про это божество, – попытался вспомнить Хармхаб.

      – Злой, и жестокий дух, с телом человека и головой пантеры. По приданию, он живёт под землёй в пещерах, полных чудовищ и огненных озёр. Божество нападает на людей и съедает их печень. После этого несчастный вечно должен жить в подземном царстве и служить рабом у Ухусахи. И никаких полей блаженства ему не светит. Никаких божественных лесов, полных дичи. Удел души – вечно прозябать во мраке, к тому же неустанно служить рабом злобному чудовищу.

      – И все? – удивился Хармхаб. – Ловко ты его…

      –Я сейчас буду читать заклинания. Пусть несколько воинов повернутся в сторону запада, протянуть руки и громко зовут Ухусаху, – попросил Хуто.

      Хармхаб подозвал воинов и приказал им сделать, как велел охотник. Двое из местных маджаев сразу отказались наотрез. Они упали на колени и молили полководца не произносить имя этого духа.

      – Маджаев отпусти, – посоветовал Хуто. – Имя Ухусахи может писать и произносить, по их поверьям, только заклинатель, уверенный в своих силах. Любой другой смертный, кто посмеет вызвать духа, вскоре же умрёт.

      – Ты же не заклинатель, – удивился Хармхаб.

      – Я и не маджай. Амун хранит меня. – Хуто погладил широкой ладонью золотое крылатое солнце, висевшее на груди.

      Охотник принялся произносить непонятные слова жутким утробным голосом. Даже у Хармхаба мурашки забегали по спине. Пленник взвыл, словно перепуганный до смерти маленький мальчик. Из глаз его брызнули слезы. Он забился в истерике. Хуто нагнулся и спросил что-то на языке нехсиу. Пленник усиленно закивал. Казалось, голова