.

это я, член колланта. А вы, урождённые антисы, одиночки? Так как же всё-таки умирают антисы, а?

      – В теории, – буркнул молодой антис.

      – Умираете в теории?

      – Нет. Я знаю, как умирают антисы, в теории. Я ещё ни разу не умирал.

      – А на проводах бывал?

      – Нет. Папины – первые. Я и не рассчитывал, что меня пригласят.

      На импровизированной сцене застучали барабаны. Басовый рокот дунумбы, звонкие вскрики джембе, уханье кенкени. Ладони и пальцы музыкантов, обнажившихся перед выступлением до пояса, гуляли по туго натянутой коже: бычьей, козьей, и ни грамма синтетики.

      Вокруг сцены начали танцевать.

      – Смерть, – М’беки огляделся, словно впервые сообразил, где находится. Сцена, павильоны, тысяча сортов вина. Гуляки в попугайских костюмах. Действительно, смерть, как тема разговора, мало соответствовала фестивальному настроению. – Смерть, бро, это угроза. Угроза жизни, понял?

      – Да неужели? – взорвался Тумидус. – А я-то, дурак, и не знал!

      – Не рви глотку. Много ты знаешь об угрозе жизни…

      Военный трибун обеими руками взял себя за горло и сдавил. Это был единственный способ промолчать. Иначе Гай Октавиан Тумидус рассказал бы самонадеянному молокососу об угрозах жизни, гонявшихся за помпилианцем по пятам.

      – Задохнешься, бро. Кончай давить, не в цирке, – М’беки снял шляпу, водрузил её на колено и стал приглаживать воронье гнездо дредов, заменявшее антису прическу. По содержательности этот процесс мало чем отличался от самоудушения Тумидуса, но М’беки было всё равно. – Истинно говорю тебе, смерть – угроза жизни. Вот, к примеру, шмальнули тебе в затылок из игольника. Угроза?

      – Угроза, – согласился Тумидус.

      – И что ты сделаешь?

      – Сдохну. С размозженным затылком.

      – А я что сделаю?

      – Ты? Какой дурак в тебя стрельнет?!

      – А ты напряги фантазию. Из игольника, а? В затылок?

      М’беки стукнул ребром ладони по котелку:

      – Что я сделаю?!

      – И ты…

      Военный трибун прикусил язык. Ну да, конечно. Смерть – угроза существованию малого тела, жалкой людской плоти. В таких случаях реакции антисов идут на сверхсветовых скоростях. Игла летит на сверхзвуке, луч из армейского лучевика идёт на свете, а реакция этого шалопая в малиновом костюме, хлещущего пальмовое вино, как воду – на сверхсвете… Значит, Думиса М’беки выйдет в большое тело, превратится в сгусток волн и полей, неуязвимый для хилого человеческого оружия, и стартует в космос раньше, чем луч достигнет уязвимого затылка. Чёрт возьми! Антис стартует раньше, чем произойдёт выстрел – феномен «обратного времени», возникающий при сверхсвете, реакция на событие, прежде чем событие произойдёт. При «горячем старте» М’беки превратит стрелка в пепел, а если пожелает – и полгорода вокруг себя. Бывали случаи…

      – В самое темечко, бро, – М’беки ухмыльнулся, сверкнув белыми зубами. Лицо собеседника он читал лучше, чем текст в сфере коммуникатора. – Стартану,