13 регион. Сергей Сакадынский

альные авторитеты. Власти строят высокие стены и блокпосты, дабы отгородиться от проблемного района. А потом вообще решают привезти туда бомбу и взорвать её, чтобы раз и навсегда покончить с проблемой. Фильм, правда, заканчивается оптимистически – бомбу обезвреживают, стену вокруг тринадцатого района начинают сносить, а в самом районе открываются полицейский участок и школа.

      С Луганском не всё так однозначно.

      Луганская область всегда была для Украины своего рода «тринадцатым районом», застрявшем в совке, где основные виды бизнеса это контрабанда, обналичка бюджетных средств и нелегальная добыча угля в норах-копанках; где население не доросло до цивилизационных ценностей, а из достопримечательностей только терриконы да полуразрушенные корпуса некогда могучих предприятий; где голосуют за Януковича, потому что он «по нутру наш» и имеет две ходки на зону; где никогда ни одна проукраинская партия не имела поддержки больше двух процентов; где Доброславский – народный герой, а количество памятников Ленину и Дзержинскому в пересчёте на душу населения бьёт все мыслимые и немыслимые рекорды. Отгородить её от остального мира колючей проволокой и железным забором мечтали многие политики. Наконец мечта сбывается. И, что парадоксально, ситуация вполне устраивает «народных вождей» и по ту сторону забора и по эту. Правда при этом не берётся в расчёт, что миллионы людей на Донбассе, де юре являющиеся гражданами Украины, объявлены людьми третьего сорта и выброшены на обочину жизни. В добавок к тому множеству проблем, которые уже свалились на их головы, проблемой сегодня стали выезд за и въезд на территорию новосозданного гетто.

      Однако, если жители бессоновского «Тринадцатого района» жаждут разрушения стены и воссоединения с остальным миром, то этого нельзя сказать со стопроцентной уверенностью о жителях «тринадцатого региона» Украины.

      Ретроспектива

      О шансоне, Робин Гуде и криминальном эпосе

      Когда в Луганске садишься в маршрутку или такси и слышишь, как хриплый голос на волне радио «Шансон» поёт о тяжёлых воровских буднях, особо внимания на это не обращаешь. Зато не раз приходилось слышать по этому поводу нарекания приезжих, часто, кстати, луганчан, которые полгода пожив в столице или пару раз посетив какую-нибудь западную область Украины, вдруг почувствовали себя глубоко цивилизованными и культурными: «Вот у нас (в Киеве, Черновцах, селе Кизяково Ивано-Франковской области – нужное подчеркнуть) такого нет, и никогда не было, да и не будет». И потом снисходительно добавляют: «Ну да что с вами поделаешь, это ж Донбасс, тут же одни уголовники». Спорить не буду – действительно, население Донбасса формировалось из весьма специфического контингента, по большей части с криминальным уклоном. Но справедливости ради следует заметить, что «Шансон» звучит далеко не в каждой луганской маршрутке, а киевские и львовские водители слушают отнюдь не исключительно Баха или Бетховена. Был там, слышал.

      Собственно, речь не о том. Не о том, что слушают, а о том, почему слушают.

      В общем-то, идея написания этой статьи возникла в тот момент, когда стоя на остановке, я рассматривал расклеенные на тумбе афиши и натолкнулся на какую-то рекламу костюмированного представления для детей с тестом вроде «Робин Гуд – благородный разбойник, защитник справедливости». Тут же родилась мысль о криминальном эпосе как неотъемлемой составляющей народной культуры.

      Во всяком эпосе обязательно есть народный герой. Без него никуда. Но вот образ народного героя, – каков он на самом деле?

      Герой всегда наделён особыми, отсутствующими у обычных людей, свойствами: чудесной силой, храбростью, иногда даже некими мистическими способностями. Герой в одиночку сражается с целой армией врагов и побеждает их, он защищает слабых, отстаивает справедливость и противостоит злу во всех его проявлениях. Сразу возникает образ богатыря вроде Ильи Муромца – гордого, независимого, неустрашимого народного защитника. Всё понятно – можно ставить точку.

      Но давайте разберёмся, с кем сражается Илья Муромец? Идолище, Калин-царь, Соловей-Разбойник – это всё метафорические образы «поганых», ближайших соседей Руси, кочевников, язычников-литовцев, татар, внешних врагов так сказать. Ну, понятное дело, все эти народы угрожали спокойствию мирных граждан, жгли поля, угоняли людей в рабство – в общем, в полной мере соответствовали определению Мирового Зла. Этому Злу как раз и противостоит Герой, своей богатырской мощью оберегающий мир и спокойствие, а в случае чего превращающийся в «орудие возмездия», беспощадно карающее всякого, кто на это спокойствие покусился. Собственно, вывод: герой, чтобы быть героем должен постоянно с кем-то сражаться. А вот когда наступает мир, герой становится бесполезен.

      Что происходит с Ильёй Муромцем в мирное время? Он лезет на стену от скуки, вступает в конфликт с князем, после чего впадает в немилость и отправляется в изгнание. И это – не самый худший вариант, какой мог бы быть.

      Гораздо чаще герой, не найдя применения своим способностям, реализует себя в другой роли. Робин Гуд – он ведь тоже герой, настоящий народный герой со всеми непременными «геройскими» атрибутами. Он тоже борется против несправедливости