Розовый снег. Людмила Юрьевна Рыжова

семья и только там можно умерить свой пыл и гнев. Но, несмотря на это, Влад был очень добрым и, порой даже безвольным человечком почти со всеми, безропотно доверяя всем и каждому.

      Одним словом, дети были разными во всем кроме одного: они были безумно любимы своей матерью.

      … Да, День рождения. Люда никогда не любила этот «праздник», так же, как и Новый год. Наверное, потому, что в глубине души еще с детства лелеешь надежду, что должно произойти что-то волшебное. Но в реальности сталкиваешься с обыденной «праздничной рутиной»: приготовлением всяческих салатов, тортов и головной болью на следующее утро от недосыпания и звона очередной разбившейся надежды на чудо.

      Но, тем не менее, сейчас было особенно приятно, что в этом мире есть два маленьких человечка – твои дети – которые совершенно искренне, поздравляют тебя с этим днем. И вовсе не потому, что так принято, а потому, что они любят тебя просто за то, что ты есть.

      Снежана водрузила на шею матери длинную цепочку бумажных бус, склеенных из коряво вырезанных картонных шариков.

      – Это тебе. Ты у меня самая, самая красивая, как прицевишна.

      («Прицевишна» – это было одно из слов – перевёртышей, которыми пестрил словарь Снежанки. Оно было бережно взращено и взлелеяно ею из двух слов: «принцесса» и «королевишна»).

      Влад протянул маленький сверток, запакованный в яркую салатовую подарочную бумагу с большим жёлтым бантом.

      – А это тебе от меня,– сказал он, целуя мать. При этом он не спешил уходить и, как будто, чего-то ждал, несколько сконфуженно топчась на месте. Людмила прекрасно понимала, чего он ждет в ответ.

      – Спасибо, мой родной, – она обняла сына и прижала его к себе.

      Несмотря на старания матери сделать сына более брутальным, Влад в свои 12 лет оставался нежным и ранимым ребенком, и главным поощрением для него была нежность со стороны матери.

      Увидев подарок брата, глаза у Снежанки жадно загорелись.

      – Ой, какой цветочек! Мама, дай!

      – Подожди. Сейчас мама аккуратно развернёт, и мы тебе подарим цветочек, да, Влад?

      Он несколько виновато улыбнулся и утвердительно кивнул. Мать знала о его некоторой ревности к сестре, которая, впрочем, не была негативной.

      Под яркой упаковкой оказался кулон «ин – ян» – расколотый на две части черно-белый круг, каждая половинка которого висела на разных цепочках. Как правило, эти половинки предназначались разным людям и символизировали их душевное родство и единение.

      – Какую ты хочешь себе? – спросил Влад мать, беря из её ладоней обе цепочки.

      – Ты у нас мужчина, значит тебе – темную, согласен?

      – Давай я тебе одену.

      Он застегнул на шее у Людмилы тонкую цепочку с белоснежной половинкой кулона.

      – Теперь мы всегда вместе.

      – Мы и были вместе. Даже когда ты вырастешь и уедешь далеко от меня, всё равно ты и Снежана будете для меня самыми дорогими людьми на свете.

      Она снова обняла своих детей