Жили-были два буржуя. Анатолий Агарков

чего вы хотите? – спросил Рубахин.

      – Ничего особенного. Просто прошу оставить в охранниках здесь и принять в новое предприятие.

      – В качестве…

      – Ну, скажем, подрывника-диверсанта.

      – Ага! – Рубахин отстранился от говорившего и окинул его внимательным взглядом на предмет адекватности и вменяемости.

      – В случае трагической гибели оклад мой прошу выдавать жене – Каблуковой Марии Тихоновне, – старик даже всхлипнул.

      Если вдуматься, подумал Рубахин, то дед молодец – настоящий патриот-партизан!

      Подскочил Барашкин, глаза закатил:

      – Шеф! Шеф! Такое событие. Кино и цирк в одном флаконе!

      Рубахин от деда улизнул:

      – Пойдем в коридор, курнем – расскажешь.

      Барашкин поведал:

      – Мне сейчас с ЧеГРЭСа приятель звонил. Появился у них в офисе какой-то мужик, представился инспектором по кадрам из «Фортуны». Кто-то его там узнал, подтвердил – действительно, бывший кадровик из «Челябэнерго». Ну, тоси-боси, намекает – любую должность за наличку у финнов. Посыпались баксы. Он их собрал, списки составил кандидатов в руководители и укатил. Как оказалось, с концами пропал. А сегодня из «Фортуны» письмо пришло – экзаменация всего без исключения поголовья на профпригодность. Теперь эти лопухи – по три соискателя на одно место – бьются в истерике: и деньги мошеннику впарили, и переаттестации не избежали.

      – Нет героя без геморроя! – улыбнулся директор. – Если б тебя искушали, Абрамыч, какую себе должность купил?

      – Хватит с меня одного искушения, – помрачнел замдиректора по производству.

      Рубахин понял о чем он. По административному положению Мустафа Абрамович является первым замом, но фактически право подписи финансовых документов в отсутствии директора у его заместителя по снабжению. И оклад у Инночкина гораздо больше.

      Люди бывают разные – худые и толстые, вредные и не очень, скупые и щедрые, доверчивые и подозрительные, храбрые и трусливые, работящие и ленивые, раскованные и комплектующие… Желающие могут продолжить перечень до бесконечности.

      Вредные, скандальные и чересчур дотошные работники не нравились Рубахину патологически. Собственно говоря, все перечисленные категории мало кому из руководителей нравятся. Скорее всего – не нравятся никому. Но у Соломона Венедиктовича была своя метода по выявлению таковых с последующим устранением. Для того он и «опускался» до пьянства в своем коллективе – когда подчиненный вдрыбаган и интересуется у начальника: «Ты меня уважаешь?».

      Даже сегодня, на банкете по случаю, он приглядывался и выявлял кандидатов в «гугеноты Варфоломеевой ночи». Рубахин это называл «сталинским методом». Как-то услышал, что Вождь Всех Народов спиртным накачивал своих соратников, потом, слушая их пьяные бредни, делал выводы и подключал Берию.

      А веселье уже расплескалось по всей конторе. Кто-то где-то плясал, кто-то пел или пил из горла, стоя в кругу. Парочки целовались. Рылин поправлял здоровье в туалете: