Жили-были два буржуя. Анатолий Агарков

а на тебя навесил столько дряни. Э-эх, мужики! Языком хуже баб!

      – Никогда б не подумал.

      – Так знай. Только прошу тебя – без выяснения отношений: не хочу, чтоб трепалось мое имя.

      – Да я и не собирался, – признался опешивший Константин. – В Кембридже меня научили не только принимать решения, но и хранить тайны и ценить то, что имею. Только что теперь будет с «Рубином»?

      – Соломон Венедиктович мне говорил, что не может смириться с твоим контролем за финансовыми потоками предприятия. Прогнозировал твое невозвращение в «Рубин» – мол, останешься в Англии или в Москве тормознешься. Надеюсь, вы без меня разрешите все ваши проблемы. Удачи тебе.

      На следующее утро Костя Инночкин проводил первую свою оперативку в качестве исполняющего обязанности гендиректора.

      – Все знают, что им делать? – обратился к собравшимся специалистам. – Ну так идите и делайте свое дело. А вы, Владимир Викторович, задержитесь.

      Рылин остался.

      – Будешь искать крайних и виноватых? Учти: меня грызть – дело бесперспективное: я – жесткий и вредный. Об меня только зубы тупить.

      – Мне бы хотелось знать ваше личное мнение о ситуации в Нягани.

      Рылин вскочил на ноги и заходил по кабинету:

      – А что Нягань? Прокакал Рубахин Нягань. Сколько я ему говорил – это подстава, а он валил и валил туда наши бабки. Мало освоенного – мы там своих сколько средств закапали. Это все от волюнтаристического метода руководства.

      – Вы правы. Только садитесь – в ногах правды нет.

      Рылин пожал плечами и сел. Лицо у него было злое-презлое.

      – Вы бы что предприняли, Владимир Викторович, на месте генерального директора?

      Рылин счел за благо промолчать.

      Подождав, Костя подвел итог беседы:

      – Я так расцениваю вашу позицию – когда каждый баран висит за свою ногу, мясной рынок функционирует идеально. Идите.

      – Спаситель ты наш! – буркнул Рылин от двери. – Корифей из Британии!

      Очень сильно Инночкину захотелось надавать главному инженеру оплеух. Не зуботычин, а именно оплеух. Звонких, увесистых, хлестких пощечин. Таких, чтобы голова моталась из стороны в сторону. А напоследок смачно плюнуть в ехидную физиономию и прогнать прочь. Это не есть человек команды, хотя стоит отметить – специалист не плохой.

      Но не время давать волю чувствам. Выпить кофе, позвонить жене и рассказать ей новый анекдот, а потом – работать, работать и работать. Делать свое менеджерское дело. И попутно набираться опыта – после кембриджских теорий русский бизнес казался тяжелейшей ординатурой.

      – Ксюш, пригласи ко мне Мустафу Абрамовича.

      Когда замдиректора вошел, Костя предложил ему кофе и стул.

      – Побеседуем?

      – О чем? – Барашкин облизал черный след кофе с губ.

      – Я хочу знать все, что вы знаете о генподрядчике в Нягани.

      – Что я могу о нем сказать? Козел стопроцентный.