Путь в преисподнюю. О власти мировой ты размечтался всласть. Анатолий Агарков

Кастаняну:

      – Долг вернёшь и такую же сумму в нашу кассу в качестве пени и науки впредь – делай бизнес честно.

      – Хорошо, брат, – не без душевного скрипа выдавил владелец нового «Мерседеса».

      – И со словами поаккуратней – какой ты мне брат, черножопый?

      Кастанян набычил шею с головой и ринулся в двери.

      – Неприятный тип. Как мог такому на слово поверить? – подал истцу визитку. – Звони, если что.

      Дежурный вошёл:

      – Босс, ЧП у нас….

      Он лежал спиной на прошлогодней хвое – кулаки и губы разбиты в кровь, синева под глазом. Нудный мелкий дождь подлоснил голый торс.

      – Что произошло?

      – Бились честно. Витёк ему пяткой в грудь заехал – видать сердце не вынесло.

      – Из-за чего?

      – Из-за бабы. Тёлку делили.

      Черти! Сопляки! Нашли из-за кого драться! Впрочем, мальчишки всегда дрались из-за девчонок. На лицо несчастный случай – и никакого умысла. Но разве ментам докажешь?

      – Чей боец?

      – Ну, мой.

      – Ну, твой. Вези к мамочке – пусть оплачет. Скажи, все расходы на похороны берём на себя. Да проследи, чтоб из дома ни ногой, и телефоны отключи – не надо ей ментам звонить. Я с ней завтра поговорю.

      Инцидент испортил настроение, задал уму пищу. Погода опрокинула планы на вечер – вместо парковой прогулки, растопили с Катюшкой камин и забрались с ногами в кресло. Читали Пушкина «Руслан и Людмила».

      – А почему голова в поле?

      – Это сказка, солнышко.

      – Значит, не плавда?

      – Мечта. Умеешь мечтать? Сомкни реснички, представь волшебную страну, в которой кукла Маша с тобою разговаривает. Вы гуляете, взявшись за руки, и собираете цветы.

      Катюша послушно закрыла васильковые глазки и углубилась в грёзы. Улыбка тронула её губки. Потом вздрогнула и плаксиво наморщилась.

      – Фу!

      – Что с тобой?

      – Голова плотивная….

      Соловьиная трель позвала меня к сотику.

      – Наташ, почитай ребёнку.

      – Она так интелефно не умеет, – закапризничала Катя.

      – Алло.

      Звонил дневной посетитель – жалобщик на Кастаняна.

      – Ну, что, не отдал Жорик долг. Со двора вытолкал да ещё сказал: «дабл ю в рот всех твоих защитников».

      – Так и сказал? Странно. А мне кассир доложила: деньги он сдал – все одиннадцать тысяч. Вы где сейчас? Ждите, подъедем.

      Вызвонил Лёвчика.

      – Наташ, ложитесь спать, я отлучусь.

      Лёвчик перемахнул ворота и открыл нам калитку. Во дворе мок под дождём чёрный «Мерседес».

      – Зови хозяина, – приказал водителю.

      Лёвчик забарабанил кулаком в стёкло веранды, ногой в её дверь. Потом выглянул на улицу и нажал кнопку звонка. Явился Георг, полураздетый и напуганный.

      – Знаешь ты кто? – взял у Лёвчика отвёртку и нацарапал на крышке «мерсого» багажника неприличное слово.

      – Я…. я сейчас принесу деньги, – взвизгнул хозяин.

      – Не торопись. Я покупаю твой долг, – достал бумажник