Спираль Эолла. Часть вторая. Межзвёздные узники. Книга третья. Письма ушедшего в вечность. Виктор Вассбар

тебе, что всегда находимся рядом с тобой. Всегда!

      – А-а-а…

      – А вот войти нам в твоё сознание предложил ты!

      – Предложи-и-ил? – протянул я и громко рассмеялся, после чего почувствовал резкий удар в левый бок, следом чей-то неведомый голос проник в моё сознание.

      – Ты дашь поспать? – раздражённо проговорил кто-то рядом со мной.

      Я открыл глаза. На меня смотрели серые стены спальни и глаза жены, отражающие свет раннего майского утра, проникшего сквозь незашторенное окно.

      Сон был уничтожен, а пробуждение оставило горький осадок в душе. Было морально больно, что жена, которую люблю, так грубо обошлась со мной, но более всего было обидно от того, что не удалось узнать, чем закончился диалог с Ними.

      Освободив кровать от своего присутствия, я вышел из спальни в гостиную комнату, тихо закрыл за собой дверь и спросонья пошатывающейся походкой побрёл мелкими шашками к выключателю. Серое утро слабо освещало мой путь, но всё же видимость была не нулевая, и я благополучно дошёл до выключателя.

      – Тихо, тихо, родной, без громких возмущений! – обращаясь к выключателю, проговорил я и поднял его маленький чёрный рычажок вверх.

      Старый выключатель как назло громко щёлкнул пружиной, блеснул яркий свет и раздался оглушительный хлопок, вслед за которым в комнату вновь влетели слабые проблески раннего утра и на пол посыпались осколки стекла.

      – Когда же ты угомонишься! – донеслось из спальни.

      Протяжно и глубоко втянув в лёгкие застойный воздух комнаты, но тихо и медленно выдохнув его из себя, мысленно произнеся: «Э-хэ-хэ! Жизнь Бекова, меня все долбят, а мне некого!» – я направился в санузел за веником и лопаткой.

      Вскоре, в рванном свете летящем из ванной комнаты, я переместил все стеклянные осколки взорвавшейся лампочки с пола в ведро для мусора, и вкрутил в плафон новую 100 ваттную лампочку.

      – Слава тебе, господи! Всё прошло чудненько и спокойненько! Веник не шумел, стёкла не звенели. – Мысленно проговорил я и посмотрел на настенные корейские часы.

      4 часа 23 минуты. Спать не хотелось.

      Потянувшись и широко зевнув, я мысленно прокрутил сон, взял в руки ведро, лопатку с веником и пошёл в ванную комнату. По пути случайно задел зимне-летнюю коляску моей годовалой внучки, расплывшуюся на большей части узенького коридора, шарахнулся в сторону, ткнулся правым плечом в тонкую стену, за которой располагалась комната-малютка в двенадцать квадратных метров, и в которой сейчас спали моя дочь с зятем и внучкой, чем ещё больше произвёл шум, мысленно матюгнулся, не на внучку, а на коляску и подумал: «До чего же надоела эта серая однобокая жизнь!»

      После душа и бокала кофе с куском серого хлеба настроение приподнялось, а после выкуренной на балконе сигареты оно взлетело почти до небес. Захотелось не только жить, но и плясать. Но плясать было нельзя, а вот шепотком промурлыкать незатейливую мелодийку я себе позволил.

      По дороге, шурша шинами колёс, промчался ГАЗ-24.

      – И что