Дневник пани Ганки. Тадеуш Доленга-Мостович

я вернул Гальшке письма.

      – Да, молю вас: не отказывайте! Понимаю, я не в том положении, чтобы взывать к особому вашему добросердечию. – Тут я состроила такое умильное лицо, на какое только оказалась способна, – если бы он того не почувствовал, был бы форменным чурбаном). – Однако – прошу вас исполнить мою просьбу.

      Он взглянул на меня из-под прикрытых век и улыбнулся:

      – Наоборот. Я нахожу ваше положение даже слишком уместным с определенной точки зрения. Только не возьму в толк, почему Гальшка обращается ко мне через вас. Но, по крайней мере, я не виню ее за это. Я очень рад, что сумел познакомиться с вами. Однако отчего же она сама не обратилась ко мне?

      – Ах, вы себе не представляете, насколько она впечатлительна. Возможно, даже слегка истерична, – добавила я, подумав.

      – О, только слегка?

      – Ну да. Но вы должны понять, что в таких-то обстоятельствах непросто сохранять нервы спокойными.

      – Боже милостивый, при каких же таких обстоятельствах?! – нахмурился он, словно теряя терпение.

      – Ну, когда в любой миг тебе угрожает несчастье.

      – Это весьма забавно, – сказал он. – Вы можете сообщить своей подруге, что я верну ей письма.

      Я не верила собственным ушам, но уже в следующий миг мне пришло в голову, что тут какая-то хитрость: обещает, что отдаст, а едва Гальшка к нему обратится, наверняка ее высмеет.

      – Нет, молю вас, – сказала я настойчиво. – Моя подруга просила меня, чтобы я сама забрала эти письма.

      Он не ответил. Встал, подошел к бюро, некоторое время рылся между кипами бумаг. Когда повернулся ко мне, в руках его оказалась толстая пачка листов.

      – Прошу, – сказал.

      Я была почти ошеломлена. К тому же не могла понять, отчего посланий так много. Господин Тоннор с ироничной улыбкой добавил:

      – Кроме того, я хотел бы, чтобы вы попросили свою подругу перестать писать мне эти письма. У меня куча дел и для такого рода литературы времени совершенно нет.

      – Как это?

      – А вы в них загляните. Там хватает всего, вплоть до описаний природы. Пани Гальшка зря вас ангажировала. Зачем она это сделала, я абсолютно не понимаю.

      Я взяла письма в руки. Несомненно, почерк был Гальшки. Я чувствовала себя так, словно совершаю огромную глупость. Просто не могла найти слов. И пока стояла смущенная, господин этот, совершенно неожиданно и так, что я не успела даже отступить, взял меня за голову и поцеловал в губы.

      – Как вы смеете?! – крикнула я, грозно глядя на него.

      Вот ведь наглый тип. Не только не смутился, но и сказал с улыбкой:

      – Прошу прощения. Это было с моей стороны злоупотреблением. Но я должен констатировать, что не могу заставить себя раскаиваться. Впрочем, это и ваша вина.

      Я была искренне возмущена:

      – Вы… Вы… Это неслыханно! Моя вина!

      – Верно, – сказал он очень спокойно. – Не только вина, но и провокация. Подумайте сами. Под совершенно пустячным предлогом вы приходите к молодому мужчине, а сами вы