К вопросу о евгенике. Юрий Никитин

te>

      Наталья Алексеевна прохаживалась по аудитории. Пересказ древней легенды увлек ее: еще школьницей она познакомилась с этой трагедией Эсхила, древний шедевр на всю жизнь очаровал ее.

      «…но не вечно будет страдать Прометей. Он знает, что злой рок постигнет и могучего громовержца. Не избежать ему злой судьбы! Будет он свергнут с высокого царственного Олимпа. Станут тогда люди подобны могучим титанам, освободят Прометея и его родных братьев, тоже выступивших против Зевса: младшего Атланта и старшего – Менетия. И станут люди сильными, и станут могучими, и станут прекрасными…»

      После лекций она успела забежать в книжный магазин, где для нее молоденькая продавщица достала из-под прилавка сборник японских вака. Наталья Алексеевна выбила чек и, улыбаясь, поспешила дальше.

      В «Фотолюбителе» она купила пачку цветной фотобумаги.

      В довершение всего она успела вскочить в отходивший троллейбус. Обычно же она ждала его минут двадцать. Какой-то юноша мгновенно уступил ей место и стыдливо отвернулся к окну. Вероятно, один из ее «хвостистов».

      По лестнице она взбегала вприпрыжку. До прихода мужа оставалось достаточно времени: можно приготовить ужин и даже привести в порядок комнату. К ним собирались зайти с визитом Волховские со своим чадом.

      На лестничной площадке четвертого этажа стоял мужчина. Он встретил ее странно напряженным взглядом. Ему было за сорок, одет прилично, но что-то в его облике настораживало.

      – Наталья Алексеевна? – спросил он скорее утвердительно, чем с вопросом.

      – Да, – ответила она, – меня зовут Наталья Алексеевна.

      – У нас к вам серьезный разговор, – сказал мужчина, и его глаза блеснули. – Позвольте представиться. Иосиф Давыдович Гальперин. Доктор медицинских наук. Вот мои документы.

      Наталья Алексеевна не взглянула на протянутые бумаги.

      – Согласитесь, – сказала она, – все это несколько странно..

      – Согласен, – Гальперин позволил себе слегка улыбнуться. – Даже очень странно. Но вы все поймете. Нам, то есть в данном случае мне, необходимо поговорить с вами. Это очень серьезно.

      Наталья Алексеевна посмотрела на крохотные часики.

      – В таком случае… через два часа вернется с работы мой муж… и мы охотно выслушаем вас.

      – Я понимаю, – сказал Гальперин. – Но не стоило бы откладывать наш разговор. Не пугайтесь. Да, все это очень странно. Вы ведь гуманитарий. У вас исследования ведутся в пыли архивов, тихо и спокойно. А вот мы…

      У него было умное и почему-то печальное лицо. Лицо все понимающего и все прощающего человека.