1917, или Дни отчаяния. Ян Валетов

так рано? – спрашивает Альберт.

      – Она устала, – поясняет Мишель. – Длинная дорога.

      – Мне показалось, что она обижена, – говорит Моник, отпивая шампанское из бокала.

      – Нет, что ты! – восклицает Терещенко. – Марг не тот человек, чтобы обижаться!

      Маргарит выходит из зала, не оглянувшись. Слезы катятся у нее из глаз.

      – Когда-нибудь, – говорит Моник так тихо, чтобы слышать ее мог только Мишель, – ты ее оставишь.

      – Что за глупости ты говоришь?

      – Это совершенно неизбежно, – Моник ужасающе серьезна. – Рано или поздно.

      Терещенко закуривает, потом смотрит на Моник и снова спрашивает:

      – Почему ты так думаешь?

      – Есть слишком много вещей, Мишель, которые ты любишь больше, чем ее.

      – Например?

      – Например – себя.

      Француженка смотрит прямо ему в глаза трезвым умным взглядом и добавляет.

      – Например – игру. Например – женщин. Любовь, дорогой, это всегда немножечко жертва. Когда на жертву готов один из двоих – это не любовь. Впрочем, не печалься – все когда-нибудь заканчивается. И любовь, и везение. Ты собираешься делать ставку, мой азартный друг?

      Ноябрь 1911 года. Казино Монте-Карло. Раннее утро

      Стол рулетки накрыт черным сукном.

      Управляющий подписывает чек. У него под глазами темные круги от бессонной ночи, кожа с землистым оттенком.

      – Благодарим вас за игру, месье Терещенко. Надеемся, что вам у нас понравилось. После 10 утра вы можете обналичить чек там же, где и в прошлый раз.

      За спиной Мишеля стоит Моник. Она одна, без мужа. В руках у нее большая пачка денег.

      Терещенко забирает чек.

      – Спасибо, месье. Обязательно навещу вас в следующий приезд.

      Щека у управляющего слегка подергивается, но к лицу приклеена радушная улыбка.

      – Будем счастливы принять вас вновь.

      Михаил и Моник выходят на крыльцо.

      Прохладное осеннее утро. Над морем едва-едва розовеет полоска рассвета.

      – Ну? – спрашивает Моник.

      Рот ее кривится в ухмылке.

      – Что будем делать?

      Номер гостиницы

      Раскиданная одежда. На постели Мишель и Моник яростно занимаются любовью.

      Когда все заканчивается, оба закуривают.

      – Забавно, – говорит Моник. – Я уж думала, что никогда не буду делать глупости. Моему счастливому браку противопоказаны встречи с тобой, милый. Ты дурно на меня влияешь.

      – Прекрасное окончание волшебной ночи.

      Моник гасит сигарету в пепельнице и встает с кровати. Взгляд ее падает на софу, где лежит ридикюль с деньгами. Денег так много, что закрыть его не удалось.

      – Конечно, волшебное, – в голосе Моник откровенная ирония. – Карета превратилась в тыкву, король-отец упал пьяным, Золушка сбежала, а принц по ошибке переспал с тетушкой-крестной. Единственное, что реально в этой истории – это деньги.

      Мишель смотрит на нее, пока француженка одевается. У Моник все еще красивое тело, но это «все еще» теперь заметнее, чем во время прошлой встречи. Ей явно больше сорока.

      – Вставай,