Подробности жизни Никиты Воронцова. Аркадий Натанович Стругацкий

журысь, – ласково сказал Варахасий. – Давай я лучше тебе твою любимую спою.

      И спел он любимую и еще одну любимую, и «Кони привередливые» спел и «Подводную лодку», и спел «По смоленской дороге» и «Ваше благородие, госпожу Разлуку».

      Потом они надувались крепчайшим чаем (оба признавали только крепчайший), и Алексей Т. рассказал о своих последних приключениях в отечественной литературе. Это было его сладостно-больное место, его радость и страдание, его боевой конек, и он азартно орал:

      – Какого черта? Всякий чиновник-недолитератор будет мне указывать, о чем надо писать, а о чем не надо! Я сам знаю в сто раз больше него, а чувствую, может быть, в миллион… Ну, думаю, погоди, сукин ты сын! И написал в ЦК, в Отдел культуры…

      Варахасий слушал, подливая в чашки. Ему было интересно и несколько смешно. Когда Алексей замолчал, отдуваясь, он покачал головой и проговорил, как всегда:

      – Да, брат, кипучая у тебя жизнь, ничего не скажешь.

      На что Алексей Т., как всегда, проворчал:

      – Я бы предпочел, чтобы она была не такой кипучей.

      Приятели помолчали. Было уже изрядно за полночь, в доме напротив не светилось ни одно окно. Ливень унялся, и небо как будто очистилось. Алексей Т. вдруг произнес со спазмой в горле:

      – «А лита за намы – як мосты, по якым нам бильше не ступаты».

      Варахасий быстро взглянул на него, а он вздохнул прерывисто и промокнул глаза рукавом халата. Тогда Варахасий сказал:

      – Слушай, литератор, ты еще спать не хочешь?

      Алексей Т. слабо махнул рукой:

      – Какое там – спать…

      – Ты трезвый?

      Алексей Т. прислушался к себе – выпятил губы и слегка свел глаза к переносице.

      – По-моему, трезвый, – произнес он наконец. – Но это мы сейчас поправим…

      Он потянулся было к водке, но Варахасий его остановил.

      – Погоди, – сказал Варахасий Щ., следователь городской прокуратуры. – Это успеется. Сперва я хочу кое-что тебе показать.

      Он вышел, ступая неслышно босыми ногами, из кухни и через минуту вернулся с красной конторской папкой. Такие папки были знакомы писателю Алексею Т. – фабрика Восход, ОСТ 81-53-72, арт. 3707 р, цена 60 коп., белые тесемки. Алексей Т. встревоженно проговорил:

      – Ты что – тоже в писательство ударился? Так это я лучше дома, на свежую голову…

      – Не-ет, – отозвался Варахасий, развязывая белые тесемки. – Тут другое, полюбопытнее… Вот, взгляни.

      Он извлек из папки и протянул приятелю общую тетрадь в черной клеенчатой обложке весьма неопрятного вида. Алексей Т. принял тетрадь двумя пальцами.

      – Это что? – осведомился он.

      – Ты погляди, погляди, – сказал Варахасий.

      Черная клеенка обложки была покрыта пятнами весьма противного на вид беловатого налета, впрочем, совершенно сухого. Алексей Т. поднес тетрадь к носу и осторожно понюхал. Как он и ожидал, тетрадь пахла. Точнее, попахивала. Черт знает чем, прелью какой-то.

      – Да ты не вороти морду-то, – уже с некоторым раздражением сказал Варахасий. – Литератор. Раскрывай и читай с первой страницы.

      Алексей Т. вздохнул и раскрыл тетрадь на первой странице.