Сфинкс. Тайна девяти. Кристиан Жак

готовился встретить нетерпеливых туристов, жаждущих открыть для себя всё его очарование.

      – Итак, Халед?

      – Спасибо, что помогли мне принять нормальный вид.

      – В случае честного сотрудничества Исламское государство не откажет вам и в титуле эмира.

      – Сотрудничество… Какого характера?

      – Хватит шуток. Дайте мне полный список Высших неизвестных и раскройте тайны вашей алхимии.

      – Смешные предрассудки… Кто еще может в них верить?

      – Мое терпение лопнуло. Или вы говорите, или я передаю вас палачам.

      – Мне нечего вам сказать.

      – У вас нет ни единого шанса отсюда выбраться. Ни единого.

      – Кто знает?…

      Вопрос смутил инквизитора. Может быть, этот безобидный с виду заложник обладает неожиданной властью?

      Лишь пыль в глаза, битва проиграна!

      – Всё кончено, Халед. Ваши храмы, ваши могилы, ваши колонны обречены. И вы тоже, если будете продолжать так глупо мне сопротивляться. Жизнь – это так ценно… Вы разве не дорожите жизнью?

      – Меньше, чем клятвой сдержать свое слово.

      Ответом на это заявление стал вымученный смешок инквизитора.

      – В последний раз… Говорите!

      – У вас ничего не выйдет. Высшие неизвестные одолеют противника.

      Человек в серебристых очках прокричал приказ на арабском. Двое бородатых мужчин подбежали и схватили археолога под руки.

      – Я еще могу всё остановить.

      Халед посмотрел на своего мучителя с ненавистью, и во взгляде его читалось такое превосходство, что тому стало неловко.

      Бородачи подтолкнули заключенного к джипу, который отвез их на главную площадь современного города.

      О чем думать, когда час казни так близок? О своей семье и о близких по духу людях, об этих девяти идеалистах, которые посвятили свое существование сохранению человечества, какие бы бури, войны и революции его ни одолевали. О Пальмире, которая является частью Всемирного наследия и для спасения которой человечество не делает ровным счетом ничего. Единственный закон, который правит здесь, в Афганистане, в Камбодже и вообще везде, – это трусость. Больше не было Черчилля, чтобы противостоять варварству. Только Высшие неизвестные пытались сохранить искорку сопротивления, настолько слабую, готовую вот-вот погаснуть.

      По крайней мере, он их не предаст.

      Многочисленная толпа ждала спектакля. Женщины, словно призраки, спрятанные с ног до головы в черное, скандировали полные ненависти лозунги в адрес нечестивого археолога, который осмелился возродить руины, предшествующие Пророку.

      Бородач нацепил на него табличку, обвиняющую его в идолопоклонстве, непростительном преступлении.

      В первом ряду кричавших – юный Моктар. Подмигнув, он дал Халеду понять, что миссия его была выполнена.

      Бутылка была брошена в море, теперь Халед умрет спокойно. Будущее больше от него не зависело.

      Когда палач, потрясая ножом мясника, приблизился к нему, Халед вспомнил лица восьми своих товарищей по духу, снова пережил их последнее собрание, когда они, осознавая всю опасность, поклялись друг