Венчание со страхом. Татьяна Степанова

уверенно вел машину. «Жигули» почти все время летели по полосе обгона, обходя встречный транспорт.

      Никита – это и слепому ясно – о чем-то напряженно думает. О чем, интересно?

      – Я тебя высажу у отдела. Мне в прокуратуру. – Колосов свернул с Нового шоссе под эстакаду, вырулив на главную улицу Каменска.

      – А потом приедешь?

      Он покачал головой.

      – Оттуда я в Новоспасское.

      – А там что? – спросила Катя.

      – Убийство одной старушки.

      – А-а, – это прозвучало довольно равнодушно.

      – Что, не интересуют прессу старушки убиенные? – спросил Колосов. – Сенсаций все ищете. Кстати, насчет сенсаций… Я вот давно хочу тебя спросить, – он чуть наклонился к ней. – А что ты модные темы игнорируешь? Оргпреступность, коррупцию там… Я, откровенно говоря, ждал тебя еще на прошлой неделе.

      – Это когда мэра в Октябрьске застрелили? – спросила Катя. – Но ведь и я могу спросить тебя, Никита, отчего ты, начальник такого отдела, едешь сейчас не в Октябрьск, а в какой-то Каменск, где убили мальчика, в Новоспасское, где погибла никому не известная старушка? Почему, а?

      – У нас по Октябрьску целая группа работает. Первый зам самого курирует. Там без меня мозгов хватит.

      – Это не вся правда.

      Он посмотрел на нее в зеркальце, глаза его чуть потеплели – мелькнула знакомая зеленая искорка. Мелькнула и пропала. А Кате вспомнился Кравченко и его вопрос о «золоте партии». Как все-таки мужчины похожи! Единый стереотип мышления.

      – Об униженных и оскорбленных, значит, печемся… – Он кашлянул. – Я тут твою книжку видел в продаже.

      – Купил?

      – Ага.

      – Прочел?

      – Нет. Некогда. До отпуска оставил, когда время будет. Обложка красивая. Поздравляю.

      Катя только вздохнула.

      В Каменске, впрочем, Колосов направился сначала не к прокурору, а в розыск, к Сергееву. Катя не стала мешать великим детективам и двинулась в кабинет своей закадычной подруги старшего следователя Иры Гречко.

      Та допрашивала рыжую толстуху бальзаковского возраста и потасканного вида.

      – Катька, привет, садись. Наконец-то! Я сейчас закончу. – Глаза Иры так и светились радостью, но она снова вернулась к строгому тону: – На очной ставке советую не подносить мне сюрпризов, Марья Ивановна. Повестку выписываю на завтра. Не опаздывайте.

      – Да я приду, что вы! – заахала толстуха. – И сюрпризы, ну каки таки сюрпризы? Я ж все, что знаю, что видела, тож и говорю.

      – Вот такие пироги, радость моя. – Ира крутанулась на стуле, когда тетка ушла. Ее золотистые волосы мягкой волной упали на плечи. – Рада тебя видеть безумно. Соскучилась. Очень, поняла?

      – Я тоже, еще на той неделе к тебе хотела, но… А ты, смотрю, как инквизитор тут. А где испанский сапог?

      – А, в ремонте! – Ира махнула рукой. Пальчики у нее были тонкие, тщательно наманикюренные, ноготки окрашены бледно-розовым лаком. – Осиное гнездо это. Мамаша – бандерша, мадам Гриссон. У меня дело по краже со складов «Новатора». Тринадцать эпизодов. И все ее семейка постаралась: сыновья, брательники,