Башня. Дмитрий Сафонов

предприятия уже были перечислены на подставной счет несуществующей фирмы; со дня на день он ждал подтверждения перевода. "Тогда – Шереметьево-2, и – прощай, Родина! Чисть себе картошку сама!".

      При таком раскладе он оставался в крупном выигрыше. Быстро перекидывал деньги из одного банка в другой, оттуда – в третий, заметая следы, затем снимал их со счета, и – ищите наших за границей!

      В этой комбинации, помимо бесспорного торжества справедливости, был только один минус. Жена и сын. Если он сразу возьмет их с собой, это вызовет ненужные подозрения, но если он неожиданно пропадет, словно провалится сквозь землю, то семью, скорее всего, не тронут. Семью оставят в покое – в качестве приманки. В надежде, что он когда-нибудь объявится – выйдет с ними на связь.

      И может быть, лет через пять… Или шесть… Когда все утихнет, и рассвирепевшая бабушка немного успокоится и ослабит бдительность, тогда он перетащит их к себе. Во Флориду. Или – в Калифорнию. Или – еще куда-нибудь, да мало ли на свете местечек, где можно с толком потратить четыре миллиона?

      Владимир утешал себя мыслью, что он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО так думает. Что он в это верит.

      – Мы располагаем достаточной суммой, – не без гордости ответил он парнишке. – Я думаю, – обратился он к Марине, – надо выбирать, учитывая вид из окна. Это будет самое правильное. Куда выходят окна этой трехкомнатной?

      – О-о-о! Вы правы, это самый лучший выбор! Пойдемте со мной! – риэлтор вывел их на крыльцо вагончика, стоявшего неподалеку от стройки. В нем и происходил весь разговор. – Посмотрите! Ваши окна будут выходить на север, – он махнул рукой вправо. – И на запад! – показал на Серебряный Бор.

      – Отлично! Берем!

* * *

      Спустя четыре дня Владимир, как обычно, уехал на работу и не вернулся.

      Вечером того же дня, потеряв надежду найти мужа или дозвониться до него по мобильному, Марина подала заявление о розыске в милицию.

      Квартира к тому времени уже была оплачена – трехкомнатная на тридцать девятом этаже, общей площадью сто пятьдесят метров.

      Потом к ней несколько раз приходили вежливые молодые люди в дорогих костюмах и интересовались, куда мог исчезнуть ее муж. Они не угрожали, не грубили, – они просто интересовались, но Марина не могла ничего ответить. Собственно, она понимала, что даже если бы она знала, то говорить все равно не стоило. Молодые люди тоже это понимали, поэтому больше ее не беспокоили.

      Спустя еще неделю она полезла за деньгами в шкаф; в доме всегда была небольшая сумма наличными; по старой советской привычке Марина хранила их на полке в шкафу, под стопками постельного белья. Там она нашла незапечатанный конверт. В конверте была записка, написанная рукой Владимира.

      В ней говорилось, что в депозитной ячейке хранятся пятнадцать тысяч долларов; продав старую квартиру (они жили в двухкомнатной на Соколе), она выручит еще шестьдесят или около того. Суммы хватит на ремонт новой квартиры в Башне.

      Больше всего ее поразил этот холодный расчет – пятьсот долларов за квадратный метр. Не много, но и не мало. Достаточно.

      Тогда