Генералиссимус. Владимир Карпов

как бы думать вслух:

      – Орудия хорошие, но их надо иметь больше, иметь много уже сегодня, а некоторые вопросы у нас еще не решены. Надо быстрее решать и не ошибиться бы при этом. Хорошо, что появились у нас свои кадры, правда, еще молодые, но они уже есть. Их надо растить. И появились заводы, способные изготовить любую пушку, но надо, чтобы они умели не одну только пушку изготовить, а много…

      Грабин и Маханов шли рядом с ним.

      Потом он остановился. И сказал конструкторам:

      – Познакомьтесь.

      Они ответили, что давно друг с другом знакомы.

      – Это я знаю, – сказал Сталин, – а вы при мне познакомьтесь.

      «Маханов взглянул на меня с приятной улыбкой, – продолжает вспоминать Грабин, – и мы пожали друг другу руки.

      – Ну, вот и хорошо, что вы при мне познакомились, – сказал Сталин.

      Я не мог ничего понять.

      Сталин обнял нас обоих, и мы пошли по направлению к нашим пушкам. Через несколько шагов Сталин остановился.

      Обращаясь к Маханову, он сказал:

      – Товарищ Маханов, покритикуйте пушку Грабина.

      Вот этого ни один из нас не ожидал. Подумав, Маханов сказал:

      – О пушках Грабина ничего плохого не могу сказать.

      Не ожидал я такого ответа, даже удивился. Тогда Сталин обратился ко мне:

      – Товарищ Грабин, покритикуйте пушку Маханова.

      Собравшись с мыслями, я сказал, что универсальная пушка имеет три органических недостатка. Перечислил их и заключил:

      – Каждый из этих недостатков приводит к тому, что пушка без коренных переделок является непригодной для службы в армии.

      Сказав это, я умолк. Молчали и Сталин с Махановым. Я не знал, как они отнесутся к моим словам, и испытывал некоторую душевную напряженность, но не жалел, что так сказал. «Если бы меня не спросили, я не сказал бы ничего, – рассуждал я мысленно, – ну а раз спросили…»

      Помолчав немного, Сталин сказал:

      – А теперь покритикуйте свои пушки.

      Такого я уже совершенно не ожидал…»

      Грабин охарактеризовал недостатки своих пушек. Это понравилось Сталину, и он тут же велел отправить Ф-22 на испытания в Ленинград, к тем самым сторонникам универсальной пушки!

      На следующий день, 15 июня, в Кремле состоялось совещание; вел его Молотов. Собралось очень много и военных, и штатских. Один за другим выступавшие рекомендовали принять на вооружение универсальную пушку; за пушку Грабина высказались только несколько человек. Заседание затянулось, выступали по несколько раз. Сталин ходил, задавал вопросы, составляя свое мнение. Наконец все выговорились. Молотов спросил, не желает ли кто еще высказаться.

      Продолжает рассказывать Грабин:

      «В зале было тихо. Сталин подошел к столу Молотова.

      – Я хочу сказать несколько слов.

      Многие поднялись и подошли поближе. Я последовал их примеру, хотя сидел достаточно близко. Меня интересовало: что же он скажет по столь специфическому вопросу, который дебатируется