Знакомые истории. Сергей К. Данилов

справку, что сиамские коты действительно уничтожены, и, стало быть, путь к семейному счастью свободен, но достала лишь скомканный платочек, тотчас горько в него всхлипнула, как дочь на похоронах матери от неожиданного воспоминания нанесённой родительнице обиды, за которую не попросила вовремя прощения, а нынче сделалось навсегда и непоправимо поздно. Узнав любимую, Артём Евгеньевич замялся, не находя слов утешения в горе, причиной которой был он сам. Посидел-посидел, достал фетровую дамскую шляпку, осторожно возложил ей на колени драгоценным подарочным набором:

      – Не плачь, ради бога, возьми вот кошечек… тоже, знаешь, очень-очень симпатичные.

      ГИПОТЕЗА БИБЕРБАХА

      На нём старое зимнее пальто без воротника. Из рукавов выглядывали аккуратно обгрызенные временем и кострами сельскохозяйственных кампаний лоскутки чёрной саржи, драп вокруг пуговиц, на локтях и карманах истёрся до основы. Внешний вид весьма убог даже для этой студенческой столовки, пахнущей гнилой рыбой и лапшой, где народ ест в толкучке, не снимая шуб и шапок, а мухи и в феврале на диво жизнерадостны. Длинная шея Саломатина низко прогнулась над тарелкой общепитовских щей из кислой капусты, кожа туго обтягивает лоб и треугольники плоских скул.

      Мы сидим за маленьким грязным столом, заставленным пользованными стаканами с остатками кефира, молока и чая; он цепко придерживает тарелку левой рукой и хлебает горячее варево с неистовым наслаждением, я иронически его разглядываю. Слежу за ним с самого утра, не отставая ни на шаг. Ничего интересного пока не происходит, но мне уже понятно то, о чём сам Саломатин пока и не догадывается. Сегодня, крайний срок – вечером, он должен, просто обязан уйти из жизни. Это единственный для всех нас достойный выход при сложившемся положении вещей.

      Саша благоговейно подбирает ложкой длинные расползшиеся волокна капусты, скрупулёзно вычерпывая все имеющиеся калории, и в то же время толком не видит, что ест. Уверенность, что это должно произойти именно сегодня, посетила меня только что, когда он взял тарелку щей, истратив последние копейки, на которые собирался купить сладкую булочку для своего старшего, трёхлетнего сына Проньки. Я видел его колебания: сначала он встал в хвост очереди, потом вдруг выскочил из неё, растерянно оглянулся: могу поклясться, что и сам не понимал, как здесь очутился. Скорее всего, пришёл инстинктивно: мозг в это время был плотно занят гипотезой Бибербаха, а вечно голодный желудок, выбрав подходящий момент, отвёл Саломатина в столовую. Но, встав в очередь, Саша вспомнил о булочке, и решил не есть, а всё же купить сдобную сладость ребёнку и вернуться домой не с пустыми руками. Он покинул очередь, совсем уже было спустился по лестнице к выходу, но тут в голове мелькнула новая интересная мысль по поводу гипотезы, которую принялся на ходу обдумывать, и, конечно, позабыл обо всём на свете, а желудок завернул его обратно в очередь.

      Сейчас