Одиссея Звездного Волка. Сергей Сухинов

знаешь мое имя, раб? – спросила Ормера, обнажив в улыбке жемчужные зубки.

      – Я не раб, – нахмурившись, ответил Чейн. – Я гладиатор из казармы Фарха Косматого.

      Карие глаза красавицы удивленно округлились.

      – Гладиатор? Что-то я не видела тебя прежде в поединках.

      Чейн досадливо закусил губы.

      – Это правда, – неохотно признал он. – Я еще не участвовал в боях. Только через неделю заканчиваю первый цикл подготовки. Прошу прощения, леди, но я опаздываю в казарму на утреннюю поверку.

      Эти слова не произвели на Ормеру никакого впечатления. Она и не подумала уступить Чейну дорогу.

      – Первый цикл? переспросила леди с ироничной улыбкой Тогда ты еще имеешь статус простого раба, разве тебе это не известно?

      Чейн хмуро кивнул, успокаивающе поглаживая ладонью чешуйчатую голову Чака.

      – Да, это так, прекрасная леди. Я раб. Пока еще раб. Ормеру, похоже, не удовлетворила его показная покорность.

      – Раб… Тогда почему ты находишься на улицах города? Насколько я помню, рабам под угрозой казни запрещено покидать казармы.

      Драгоценные мгновения таяли. И тогда Чейн дерзко улыбнулся.

      – Что такое смертная казнь по сравнению с объятиями юной красотки! Не буду скрывать, леди Ормера, эту ночь я провел в дворцовых покоях.

      Брови Ормеры изумленно взлетели вверх.

      – Что? Раб, ты понимаешь, что говоришь? За такую дерзость тебя стоило бы распять на первом же придорожном столбе! Если император узнает…

      Чейн ответил еще более наглой улыбкой.

      – Прошу прощения, но и уважаемый губернатор вряд ли был бы в восторге, если бы застал свою супругу в столь ранний час вдали от своего особняка.

      Кучер тихо выругался и вновь потянулся рукой к бластеру, но звероконь так угрожающе зашипел, обнажив зубы, что зеленый антаресец мигом передумал.

      Ормера смотрела на наглого раба, слегка приоткрыв рот от изумления.

      – Это… это неслыханно… – пробормотала она. – Ты… ты осмеливаешься ставить первую леди столицы и жалкого раба на одну доску?

      Чейн спокойно кивнул.

      – Совершенно верно. Все мы люди – и знать, и гладиаторы, и даже рабы. И всем нам надо утолять вожделения плоти. Уверяю вас, Ормера, что в постели я стою куда больше, чем все ваши пресыщенные развратом патриции. Еще раз прошу прощения, но я больше не могу задерживаться.

      Он раздраженно ударил Чака ладонью по боку, и звероконь, присев, перепрыгнул через экипаж, едва не заставив перетрусившего кучера упасть на землю. Дальше последовала бешеная гонка по лабиринтам узких улиц. Край солнца уже поднялся над горами, и город залили водопады горячих зеленых лучей. Первые вышедшие на улицы простолюдины шарахались из-под ног Чака в разные стороны, а однажды звероконю даже пришлось сшибить с ног стражника, неосмотрительно бросившегося им наперерез.

      И все равно Чейн опоздал. Когда он, оставив взмыленного Чака у конюшни, примчался к казарме, взвод строился на площадке.