Застолье с барабашкой. Михаил Александрович Каришнев-Лубоцкий

тюков в родном Хвалынске, десять долгих, томительных лет. За это время его бывшая жена успела выскочить замуж за другого и народить счастливчику кучу детей; дом, их общий с Клавой дом, доставшийся Василию в наследство от умерших родителей, ушел без хозяйского присмотра на четверть в землю; торчавшие же над поверхностью остальные три четверти перекосило так, что местные жители стали называть это удивительное строение «чудом архитектуры» и «пьяной хатой».

      – Что ж его Клавдя не продала, когда к Сверчкову Кольке съехала? – спросил Василий старушку соседку, выглянувшую в окошко поглазеть на бородатого бродягу в матросской форме. – Теперь его вряд ли кто купит!

      – Это точно! – кивнула головой старушка. – Да и нечисто у вас. Мы с дедом только молитвами и спасаемся!

      И она запоздало полюбопытствовала:

      – Наплавался, Вась? А семьи-то нет!

      И не дожидаясь ответа от непутевого моряка, вредная старушонка скрылась за ситцевой занавеской.

      «Ничего, не пропадем. – Тютюков толкнул незапертую калитку черной, как у негра, загорелой рукой и вошел во двор. – Отметим приезд, а там и новую жизнь начнем налаживать.»

      Первым делом Василий смел отовсюду паутину и пыль, потом пустил остановившиеся Бог весть когда часы-ходики, а уж затем сбегал в магазин и отоварился там для начала двумя бутылками водки и скромной закуской: селедкой, колбасой, солеными огурчиками и, конечно, хлебом.

      Увы, вернувшегося в родные пенаты блудного хвалынца ждало глубокое разочарование: никто из соседей на званый пир не явился. Одни отговорились большой занятостью, другие прямо сказали, что в «пьяную хату» не пойдут, хоть ты их стреляй.

      – Ну и ладно, – разозлился Тютюков, – была бы честь предложена!

      И он, достав из шкафчика граненый стакан и наскоро приготовив бутерброды, собрался отметить свое возвращение в отчий дом в полном одиночестве.

      Но не успел бравый моряк присесть за стол, как вдруг услышал за спиной подозрительное шуршание. Василий оглянулся и увидел парящий в воздухе сшитый из лоскутков круглый коврик. «Ого! – подумал Тютюков. – Никак у нас и правда полтергейст завелся!» Он попробовал поймать ковер, но тот ловко увернулся и сам приземлился к порогу. Зато к потолку сразу взметнулись совок, ведерко для мусора и веник.