Нутелла. Александр Андреев

Кто?!

      ПАЦИЕНТ. Духи. Я их вижу, а они обычно этого не любят.

      АЛЯБЬЕВ. (Растерянно) Понятно… В общем, мы с вами здоровы, это ясно…

      ПАЦИЕНТ. Этот дом – мой старый знакомый. Он не меняется, хотя уже давно нет тех, кого я здесь знал. Вчера я шел этой улицей. В окне второго этажа сидела кошка, слишком неподвижная. Из форточки долетал голос флейты, ожививший во мне одно воспоминание. Я захотел увидеть флейтиста, то есть вас, и ради того представился душевнобольным. Мне это легко: если я хочу попасть в такое место, я просто становлюсь тем, кто я есть.

      АЛЯБЬЕВ. А!.. Ну да, мне сказали: вы – ученик Христа, и живете уже две тысячи лет.

      ПАЦИЕНТ. Вы можете не верить. Но скажите: та мелодия, что вы играли – откуда она?

      АЛЯБЬЕВ. (Заволновавшись) Но почему?.. Почему вы спрашиваете?.. А?!

      ПАЦИЕНТ. Я вас встревожил? Эта мелодия пришла к вам необычно?

      АЛЯБЬЕВ. Она мне приснилась… но… неужели вам она знакома?!

      ПАЦИЕНТ. Я слышал ее очень давно. Если хотите, расскажу, но сначала – вы.

      АЛЯБЬЕВ. Да что рассказывать… Я услышал эту музыку во сне, вскоре после смерти Нутеллы, моей кошки. «Нутелла»… знаете, есть такое лакомство из какао и орехов. Я назвал так котенка за чудесный, шоколадный окрас шерсти. Нутелла была очень красивой кошкой. Я заказал из нее чучелко… Она прожила совсем недолго: никто мне так и не объяснил, от чего она умерла. А потом она мне приснилась вместе с этой музыкой. Она разговаривала со мной во сне, как человек, и просила, чтоб я играл эту мелодию. Сон повторялся, еще и еще. В нем было яркое солнце, незнакомые синие горы и незнакомое чувство свободы. И был утренний туман, и было что-то еще… что-то еще…

      ПАЦИЕНТ. Не можете вспомнить, или было неясно?

      АЛЯБЬЕВ. Это было что-то, скрытое утренним туманом… Я просыпался с тоскливым подозрением, что вся моя жизнь – ошибка, и я, по обидной случайности, прожил не свою жизнь, а чью-то чужую. Я хотел только одного – видеть мой сон, в котором была моя настоящая, неслучайная, полная солнца жизнь… Я – успешный музыкант, у меня было признание, концерты, гастроли – все, чего можно желать в моей профессии. Я все это выбросил из головы, разорвал все контракты, ушел от жены, вышвырнул телефоны и заперся в моей старой квартире. Там я мог целыми днями играть эту музыку для Нутеллы и спать, спать и видеть мой сон… Длилось это недолго: мой племянник добился надо мной опеки. Суд обязал его содержать меня хорошо, и ради этого мою квартиру продали. Но я доволен: живу один, в дорогом сумасшедшем доме, где можно играть на флейте…

      ПАЦИЕНТ. А сон?

      АЛЯБЬЕВ. Что – сон?

      ПАЦИЕНТ. Вы по-прежнему видите синие горы?

      АЛЯБЬЕВ. Синие горы?.. Не знаю… Мне что-то подмешивают в еду: я теперь не помню снов. У меня осталась только эта мелодия. Что вы про нее знаете?

      ПАЦИЕНТ. Вы сочтете это бредом больного. Но, если хотите, слушайте.

      АЛЯБЬЕВ. Как отличить бред от не-бреда? Моя жизнь – это мой бред. Расскажите свой.

      ПАЦИЕНТ. У этой мелодии есть имя: «Ожерелье Колетты». Полтысячелетия назад я знал ее автора.