Ты только попроси. Сейчас и навсегда. Меган Максвелл

в такое поверить? Она хотела выбросить эту красоту в мусор!

      – О да, я могу, – заверяет отец.

      Хесус улыбается и, подойдя к сестре, чмокает ее в шею.

      – Хорошо еще, что ты смогла их спасти, голубушка.

      Я не отвечаю. Не смотрю в их сторону. Терпеть не могу все эти «сю-сю» типа «невестушка» и «женишок». Почему они ведут себя как дети?

      Я разогреваю себе кофе в микроволновке и, выпив его, слышу, как звонят в дверь. Выругавшись, встаю – я готова сбежать в любой момент, если это явился Эрик. Уловив мое настроение, отец идет открывать. Через пару секунд он с улыбкой на губах возвращается один и что-то ставит на стол.

      – Это тебе, смугляночка.

      Все смотрят на меня в ожидании, когда я распакую огромную бело-золотую коробку. В конце концов я сдаюсь и открываю ее. В тот момент, когда я снимаю верхнюю упаковку, в кухню входит племянница и вскрикивает:

      – Сладкий футбольный стадион! Какой кла-а-ассный!

      – Думаю, кое-кто хочет подсластить тебе жизнь, дорогая, – подшучивает отец.

      Разинув рот от удивления, я рассматриваю футбольное поле. На торте повторили каждую деталь. Есть даже трибуны со зрителями! А на табло по-немецки написано: «Ich liebe dich» («Я тебя люблю»).

      Сердце бьется как сумасшедшее. Я не привыкла к подобным штучкам и даже не знаю, что сказать. Он меня совсем сбил с толку, он сводит меня с ума! Тут я начинаю рычать, но сестра уже оказалась рядом со мной. Она осведомляется:

      – Ты же не собираешься его выбрасывать?

      – Кажется, собираюсь, – отвечаю я.

      Между нами становится племянница и, подняв палец, говорит:

      – Те-е-етенька, ты не можешь его выбросить!

      – Почему это я не могу его выбросить? – сердито спрашиваю я.

      – Потому что это очень красивый подарок от дяди и мы должны его съесть.

      Я улыбаюсь при виде ее шкодливого лица, но с моих губ моментально слетает улыбка, когда она добавляет:

      – К тому же ты должна его простить. Он этого заслуживает.

      – Заслуживает?

      Лус утвердительно кивает.

      – Когда я повздорила с Алисией из-за фильма и она назвала меня глупой, я очень разозлилась, правда ведь? – напоминает мне племянница, и я соглашаюсь. И эта умница продолжает: – Она попросила прощения, а ты спросила у меня, была ли моя злость намного важнее, чем то, что я потеряю свою лучшую подругу. Поэтому я тебе говорю то же самое, тетя. Ты настолько сильно злишься на дядю Эрика, что не можешь простить его?

      Я поражена словами, которые только что сказала малышка. Тут вмешивается отец:

      – Смугляночка, мы рабы своих слов.

      – Это точно, папа, и Эрик тоже их раб, – заявляю я, вспомнив все, что он мне наговорил.

      Племянница смотрит на меня в ожидании ответа. Она совсем ребенок, и я не должна об этом забывать. Именно поэтому, собрав остатки спокойствия, я тихо отвечаю:

      – Лус, если хочешь, можешь съесть это футбольное поле сама. Я тебе его дарю, договорились?

      – Ух-тышка! – хлопает в ладоши малышка.

      Все мои родные улыбаются, а у меня земля уходит из-под ног. Почему никто из них не