Принцип без принципа. Konstantin Kerby

Я широкой амплитудой движений начал приводить ее в исступленное состояние, в котором она скулила и встречным движением яростно насаживалась на меня. Мы кончили быстро и одновременно. Чуть погодя, повернувшись ко мне, она благодарно целовала меня, обнимая мое лицо своими ладонями и показывая мне глаза, пьяные, в потекшей туши, пустые и безумно счастливые…

      Вечер продолжался, мы пили, смеялись, и Маша была забыта совсем и всеми, за исключением меня, которому она написала смс-ки содержания «Сволочь, гадина, забудь мой номер» и все такое и в том же духе. Я не отвечал ей, зачем, ее же больше не будет в компании моей ненаглядной Кристины. Мы разошлись под утро, отвезли Женю домой, потому что ухажер от Анатоля вовремя растворился, потом, постоянно целуясь уже с неприлично пьяной Кристиной, доехали до ее дома, где я ее заботливо вымыл в душе и уложил спать. Сам же я, организовав ей завтрак в холодильнике и розочку на столе с сердечком и романтичной запиской типа «Ты лучший лучик солнца», покинул ее квартиру и поехал к Олесе.

      Глава 6

      Олеся, полусонная, пустила меня и попросила трахнуть нежно, пока она будет спать, что я и сделал, после чего мы окончательно заснули, и я точно знаю, кто был первым… Проснувшись, я прочитал пару смс, одну от Кристины, которая писала мне «Спасибо тебе, милый, чмоки-чмоки», и от Маши: «Я тебя ненавижу, Кристина не хочет со мной общаться, это ты виноват». Чтение удовлетворило меня, все шло по намеченному плану. Олеся еще спала, я вышел на кухню в поисках воды и невольно залюбовался бликами солнца на глади воды. Окна Олесиной квартиры чудесным образом выходили на Фонтанку, и под углом был виден замок, матово-коралловый, холодный и бесконечно прекрасный. Солнце играло на воде, создавая ощущение золотой слюды, почти острой и однозначно непрозрачной.

      Я вспомнил свое студенчество, когда в безумном и бесконечном секс-марафоне путешествовал по городу, коллекционируя квартиры и комнаты, в которых я не спал, но обольщал и занимался сексом, а порою и любовью. Бессонницу и бесцеремонность моих чувств той эпохи можно сравнить лишь с ненасытной жаждой странника в пустыне, который в попытке напиться встречает только миражи.

      Проснулась Олеся и, придя ко мне на кухню, обняла меня сзади. Ощущая спиной ее груди и живот, прижавшийся к моим ягодицам, я не мог не восхититься наполнившим меня почти мгновенно ощущением тихой радости и успокоения. Я повернулся к ней, и мы поцеловались, нет, не страстно, а очень по-утреннему, почти по-родственному. И я почувствовал, насколько она привязалась ко мне по-настоящему, без каких-либо условий и обязательств, даже без желания особо проявить эту привязанность, беззаветно и, можно даже сказать, бескорыстно. Хотя, конечно, последнее было иллюзией, в наших отношениях были деньги, нет. Конечно, не прямые, но я с удовольствием наполнял ее холодильник и ее гардероб в иные моменты.

      Мое мнение о материальных отношениях мужчины и женщины формировалось, конечно же, под влиянием классических