Посторонний. Миф о Сизифе. Калигула (сборник). Альбер Камю

правда, я предложил ему сигарету.

      Привратник поглядел на меня удивленно и как будто даже с благодарностью. Помялся немного и сказал, что он сам предложил мне кофе. Защитник шумно обрадовался и заявил: присяжным следует это учесть. Но в ответ громом раскатился голос прокурора:

      – Да, господа присяжные это учтут. И сделают вывод, что посторонний человек мог предложить чашку кофе, а вот сын у бездыханного тела той, которая дала ему жизнь, должен был от этого кофе отказаться.

      Привратник вернулся на свое место.

      Когда настала очередь старика Переза, приставу пришлось под руку довести его до трибуны. Тома Перез сказал, что он был больше знаком с моей матерью, а меня видел только один раз, в день похорон. Его спросили, что я делал в тот день, и он ответил:

      – Понимаете, я был убит горем. Так что я ничего не видел. Я ничего не видел от горя. Потому как для меня это было тяжкое горе. Я даже лишился чувств. Так что я не мог видеть господина Мерсо.

      Прокурор спросил – может быть, он по крайней мере видел, что я плакал? Перез ответил – нет, не видел. И прокурор в свой черед сказал:

      – Господам присяжным следует это учесть.

      Но тут мой защитник вспылил. И спросил Переза, по-моему, чересчур сердито, видел ли он, что я не плакал. Перез сказал:

      – Нет.

      В зале засмеялись. И защитник, откидывая широкий рукав, громогласно заявил:

      – Вот он каков, этот процесс! Все правильно, и все вывернуто наизнанку!

      У прокурора стало каменное лицо, он тыкал карандашом в свои бумаги.

      Объявили перерыв на пять минут, и защитник успел сказать мне, что все идет хорошо, а после этого вызвали Селеста – свидетеля со стороны защиты. То есть с моей стороны. Селест поглядывал на меня и вертел в руках панаму. Он был в новом костюме, который надевал иногда по воскресеньям, когда мы с ним ходили на скачки. Но, видно, воротничок ему уже не под силу было надеть, и рубашка на шее разъехалась бы, если бы не медная запонка. Селеста спросили, столовался ли я у него, и он сказал – да, но, кроме того, он мой друг. Спросили, какого он обо мне мнения, и он ответил, что я – человек. А как это понимать? Всякий понимает, что это значит, заявил Селест. А замечал ли он, что я замкнутый и скрытный? В ответ Селест сказал только, что я не трепал языком попусту. Прокурор спросил, всегда ли я вовремя платил за стол. Селест засмеялся и сказал:

      Примечания

      1

      © Перевод. Н. Галь, наследники, 2014