Обещанная медведю. Замуж за монстра. Анна Владимирова

что больше натаскивал их на серьезное сопротивление.

      – Какая честь…

      – Как Катя? – проигнорировал он мой сарказм.

      – Это вы бы мне рассказали…

      – Что ты хочешь знать?

      – Как ты довел ее до самоубийства.

      Он помолчал.

      – Я был непростительно невнимателен, – отчеканил наконец.

      – Трогательно, – поморщился я. – Ей плохо. Как и положено после ночи со мной против воли. Или ты думал, что у нас тут радость воссоединения?

      – Я понимаю, ты имеешь право злиться, – задумчиво отозвался он. – Но на меня выплескивать злость бесполезно. Ничего уже не изменишь.

      – Это ты науськал Тахира сдать мне Ринку?

      – Я решил, что тебе должно быть не все равно.

      – Мне не все равно! – разозлился я. – Я бы воскресил всю твою семейку и снова похоронил!

      – Понимаю. Теперь. Я не знал, что ты – тот самый оборотень, которого любила Катя в юности. И очень сожалею об этом.

      – А что бы изменилось, вед? У тебя есть обязанности перед своими.

      – Все бы изменилось, Михаил. Но сейчас я звоню узнать, позволишь ли встречаться с Катей?

      – Не наглей, Артур. Я не планирую пока что дружбу с ведьмаками.

      – Зря. Потому что Катя – моя наследница. И то, что я обычно в пыли и грязи, не уменьшает моего веса в обществе Высших. Я не намерен тебя прятать. И позволить тебе ее от меня скрывать – тоже. Она заслуживает большего.

      – И что же это «большее»? – усмехнулся я.

      – У тебя достаточно мозгов, чтобы решиться смыть кровь с рук в конце концов…

      – Ты хочешь сделать меня праведником? – оскалился я и обернулся.

      У входа в кухню стояла Ринка в моей футболке и штанах.

      – Дай с дедом поговорить, – хрипло попросила она.

      – Нет, – даже не задумался я.

      – Катя? – оживился в трубке ведьмак.

      – До связи, Серый, – процедил я и едва не разбил аппарат о стенку.

      – Не нравятся мои родственники? – вздернула Ринка бровь, усаживаясь за стол.

      – Не заладилось что-то, – съязвил я.

      – Миш, мне надо в больницу.

      То, что она вдруг назвала по имени, ударило со всей силы в солнечное сплетение, и я тихо задохнулся воздухом.

      – Зачем? – еле протолкнул на язык, отворачиваясь к разделочному столу.

      – У тебя тут очень тихо…

      – Зачем ты воровала для меня препараты? – обернулся я.

      – И дождь слышно по-особенному, – посмотрела она в мои глаза.

      Ведьма сводила с ума, но я неожиданно нашел в этом вдохновение.

      – Что тебе нужно у врача? Ты же сама врач.

      – Мне нужна таблетка. Экстренная. Я не хочу от тебя детей.

      – А я хочу тебя нарисовать. Ты кофе пьешь?

      – Да. Но рисовать тебя я не хочу.

      Она вдруг показалась галлюцинацией. Я часто видел ее в своих приступах именно такой – растрепанной, домашней, теплой… и немного сумасшедшей. Рыжая одичалая кошка, которая шипит на любую попытку приблизиться.

      – Боишься