Обещанная медведю. Замуж за монстра. Анна Владимирова

мной двери, и Стерегов швырнул меня в салон.

      Ненавидел…

      Я чувствовала это всем своим существом. Кожа словно остывала от невозможности пользоваться силой, пальцы еще покалывало, но они стремительно коченели от холода. И моя уверенность в себе гасла. Я беспомощна теперь перед этим монстром…

      Бессильна.

      Мне хотелось напомнить себе, что еще час назад меня уже ничто не пугало. Все было под контролем. Но неизвестность, которую гарантировал мне Стерегов, кидала в дрожь. Хотелось потребовать у него ответа на вопрос: что он собирается сделать? убить? или сначала помучить? Но я молчала, ежась в комок и пытаясь согреться.

      Да, я бросила его, хотя когда-то давала согласие ему принадлежать. Не явилась, не подчинилась законному требованию оборотня вернуться, подписав себе смертный приговор. И он вправе сейчас меня за это разорвать…

      Как же горько…

      Мы когда-то мечтали о свободе… Только она оказалась никому не нужна, а мы – жестоко наказаны за мечты. Михаил стал одним из самых опасных и влиятельных мужчин моего мира. Его боялись и ненавидели все: и ведьмаки, и оборотни. Я же поняла, что оказалась неудачницей. Училась как проклятая, осваивала медицинские профессии, пытаясь быть отличницей во всем. Но так и не поняла, чего хочу от жизни…

      Погруженная в свои мысли, я не сразу поняла, что мы въехали в частный сектор ну с очень нескромными домами. Машина плавно скользила по освещенным улицами еще некоторое время и остановилась около высокого забора перед отдаленным домом. Я пялила глаза на двор, пока ворота плавно закрывались за автомобилем, но уже через пару вдохов забыла обо всем. Куда делся водитель – даже не заметила. Стерегов открыл заднюю дверь и приказал глухо:

      – Выходи.

      Но когда я попыталась выбраться сама, подхватил под руку и вытащил из салона рывком. На ступенях крыльца я упала, больно ударившись коленками, но он словно не заметил – открыл входную дверь и втолкнул меня внутрь. А когда я уперлась, снова схватил за горло и прижал к себе спиной:

      – Прости, красную дорожку не нашел, – процедил мне в затылок и неожиданно зарылся в волосы, шумно вдыхая. – Ты пахнешь маслом… растворителем… и продолжаешь грызть головки деревянных кистей…

      Он скользнул подушечками пальцев по моим губам, а я, дрожа, прикрыла глаза. Когда мне отрезали все пути к отступлению, стало по-настоящему страшно. И во всем этом ужасе его слова и касания казались очередной иллюзией, пустой надеждой на то, что он может простить.

      Стерегов отстранился, выпуская, и я едва не сползла на пол.

      – А стиль работы ты изменила отлично! – Он обошел меня и направился куда-то через холл. – Я и не догадался, хотя мозги сломал смотреть на эту твою картину со свечей…

      А я осталась стоять, вспоминая, как рисовала первую картину для него. Мне казалось, этот мужчина зацепится за любой намек – за стиль, за мимолетный запах, за ритм шагов… Все картины для Стерегова я писала правой рукой. И хоть это было ужасно сложно – сработало. Он получил препарат, спрятанный внутри, и схватился за возможность себя спасти. А мне повезло остаться неузнанной.

      – Мне ужин и вино туда подать? Или все же снизойдешь до гостиной?

      Я тяжело сглотнула и направилась к Стерегову. Ошейник перестал холодить кожу. Вскинув к нему руку, я не почувствовала ничего. Он остался лишь заклинанием.

      Я прошла через мрачный холл и оказалась в гостиной. На столе свечи, вино… будто у нас свидание.

      – Зачем я тебе? – прошептала, почувствовав его позади.

      – У меня прямо злой рок – подбирать женщин за Тахиром, – усмехнулся он и сунул мне в руки вскрытое письмо, которое я собиралась отправить единственному мужчине, казавшемуся мечтой.

      – У меня ничего не было с Тахиром, – зачем-то начала оправдываться, сминая письмо.

      – Охотно верю, – Михаил уселся на стул передо мной. – Он, в отличие от тебя, шлюхи, верный.

      – Да пошел ты! – прошипела я.

      – Я и пошел, – холодно согласился он. – Но, как видишь, вернулся. За тобой. А ты? Зачем подкидывала мне препараты? Подставить хотела?..

      Я застыла, тяжело сглатывая. Смотреть в его глаза стало больно. Грудную клетку жгло, душу будто драли когтями в клочья… И по щекам покатились слезы.

      – …И что это значит? – раздраженно потребовал он. – Это ты украла последнюю вакцину?

      – Ты же мне не поверишь, – шмыгнула я носом.

      – Отвечай на вопросы! – угрожающе процедил он.

      – Нет. Не я.

      – А кто – знаешь? – через небольшую паузу потребовал он.

      – Нет.

      – Ринка, я скажу только один раз, но, думаю, ты это и так понимаешь. Ты у меня девочка неглупая. – В его глазах сверкнули темные искры. – Будешь врать, вести какую-то свою игру за моей спиной и морочить голову – я тебя убью. Тебе ясно?

      – Мне неясно, зачем я здесь… – начала было я говорить.

      Но он оборвал:

      – Отвечай на вопрос!

      – Ясно.

      – А