Встретимся вчера. Сара Сук

до меня только к часу ночи. Он подбегает, кладет руки мне на плечи, быстро осматривает и убеждается, что я цела и невредима, как и говорила. Мы наперебой осыпаем Карла благодарностями.

      – Ты же та девчонка с синдромом времени, да?

      На щеке охранника следы от подушки. Утром надо ему кофейку принести в качестве моральной компенсации. Я киваю, на что он вздыхает и сердито хмурится:

      – В следующий раз будь добра исчезать в учебные часы, ладно?

      Мое лицо заливает краска смущения.

      – Да я как бы не специально, – бормочу себе под нос.

      – Что-что?

      – Я говорю, что не могу это контролировать, – повторяю громче. Обычно я на такое не реагирую, пропускаю мимо ушей. Но я так издергалась и вымоталась, что слова выскакивают прежде, чем успеваю их остановить. – Думаете, я прямо мечтала оказаться запертой в школе посреди ночи, одна-одинешенька?

      Карл снова вздыхает и качает головой:

      – Ох уж эта молодежь. Эгоистичнее с каждым годом. Вы думаете, ваши выходки никого, кроме вас, не задевают, да?

      – А я что, сейчас должна о ком-то, кроме себя, переживать? – поражаюсь я. – Я же просто…

      – Эйми, ну хватит, – прерывает меня аппа. Потом кивает Карлу: – Сожалеем, что разбудили вас и втянули в это. Еще раз большое спасибо за помощь.

      Карл сварливо отмахивается:

      – Ладно, ладно, идите уже отсюда. Дайте поспать.

      Аппа кладет руку мне на плечо и подталкивает к выходу. Я в таком шоке – даже не сопротивляюсь. Чувствую возмущенный взгляд Карла, провожающий нас до машины.

      Домой едем в тишине. Аппа за рулем, его плечи напряжены, но он молчит. Сижу, стиснув руки на коленях. Почему ты не защитил меня от Карла? Вот что мне хочется сказать. Почему ты не поверил, когда я говорила, что проблема серьезная? Но я не хочу говорить первой. Хочу, чтобы он что-то сказал, чтобы признал сегодняшнее происшествие, отреагировал на него, на все это. Но даже сейчас он со мной не разговаривает.

      Горечь разочарования охватывает меня, сталкиваясь с желанием сохранять покой и не подвергать аппу еще большему стрессу в эту ночь.

      И я нарушаю тишину первой:

      – Я ведь говорила, что исчезновения – это серьезно. Что у меня неприятности из-за исчезновений.

      Хочу вложить в эти слова всю свою злость. Если бы он только поверил, если бы помог, когда я просила, этого могло не случиться. Но сейчас усталость сильнее злости, и выходит какое-то неубедительное бормотание.

      Он молчит пару секунд, не отрывая глаз от дороги, а потом отвечает:

      – Ну сейчас же с тобой все в порядке, вот и дальше все будет хорошо.

      Я отворачиваюсь и закрываю глаза.

      Никита:

      Эй! Надеюсь, ты там отдыхаешь и восстанавливаешься.

      Никита:

      Пиши, если что-то нужно.

      Никита:

      Я могу слинять с уроков и заскочить к тебе или созвониться в любое время – одно твое СЛОВО!

      Я лежу в кровати и тупо смотрю на выскакивающие одно за другим сообщения Никиты. Я отписалась ей ночью, когда добралась до дома. Сообщила, что жива и здорова.