Ничего не обещаю. Ян Каземирович Галор

доктор предложил прогуляться на свежем воздухе. День был не жаркий, и Никита, несмотря на плачевное состояние своего организма, согласился, чтобы не обижать заботливого врача.

      – Никита Гаврилович, вы уж извините, я когда вас вчера осматривал, заметил ваш странный медальон. Позвольте полюбопытствовать, откуда он у вас?

      – Подарок, – уклончиво ответил Никита.

      – Видите ли, мой дорогой Никита Гаврилович, я некоторым образом разбираюсь в подобных вещах, и если у вас, скажем, есть вопросы по поводу этой вещицы, я рад буду на них ответить, – тактично предложил Кирилл Андреевич.

      Никита почувствовал себя неудобно, но он не знал, можно ли доверять обходительному доктору.

      – Скажу вам больше, голубчик, с некоторых пор, а если быть точнее, с момента вашей дуэли с капитаном Казанцевым, я испытываю к вам повышенный интерес. Если я не ошибаюсь, на вас не было медальона во время поединка?

      Корнет вспомнил, как доктор разорвал на нем сорочку, осматривая рану, поэтому отпираться было бессмысленно, и он согласно кивнул.

      – Значит, вы несомненно осведомлены о некоторых свойствах этого, так сказать, амулета. И бесспорно умеете ими пользоваться, – продолжал осторожно выпытывать штабс-ротмистр.

      – Полагаю, что ваша дуэль с господином Казанцевым – это месть?

      – Возмездие. Справедливое возмездие негодяю.

      – Допустим, любезный мой Никита Гаврилович, допустим. Но нельзя это делать так заметно, это очень опасно. Смею вас заверить, что не вы один наделены таким же или подобным даром.

      – Продолжайте, Кирилл Андреевич, я вас внимательно слушаю, – насторожился Никита.

      – К сожалению, при всей моей симпатии к вам, уважаемый Никита Гаврилович, я не могу вам многого рассказать, если не будут выполнены существенные условия, коими я связан по рукам и ногам.

      – Зачем же вы тогда затеяли этот разговор, господин штаб-ротмистр?

      – Если бы не я, то его непременно затеял бы кто-нибудь другой и отнюдь не движимый добрыми чувствами по отношению к вам, голубчик.

      – Простите меня, господин штаб-ротмистр, но я вас не понимаю.

      – Вы хотите узнать больше о своем даре, господин Громов? – неожиданно напрямую спросил доктор Бремер. – Полагаю, что тот, кто дал вам этот амулет, не успел вам рассказать о ваших удивительных способностях?

      – Я был слишком мал, мне было всего восемь лет.

      – О, уверяю вас, голубчик, это возраст, в котором большинство узнает о своем даре и осознает его.

      – Я никогда не считал это даром, господин штаб-ротмистр, скорее проклятием. А этот амулет помогает мне с ним справляться. К тому же вы правы, она не успела, потому что умерла.

      – Это была ваша мать, простите за бестактность, но вопрос действительно очень важный, юноша, – доктор стал необыкновенно серьезным и остановился, внимательно глядя на Никиту.

      – Нет, это была прохожая нищенка. Я думаю, что она была ведьмой, если вы в них верите, – ответил, остановившись напротив доктора, корнет. Он заметил облегчение,