Переписывая прошлое: Как культура отмены мешает строить будущее. Пьер Весперини

{59}. Инквизиторы строго следили за тем, чтобы отделять те случаи, когда дьявола вызывали, поклоняясь ему (это ересь), от тех, когда дьяволу приказывали выполнять задания, входящие в его компетенцию («узнавать будущее, воскрешать мертвых, продлевать жизнь, склонять кого-либо ко греху и т. д.»){60}.

      Однако церковь не обладала монополией на преследование еретиков (или тех, кто считался таковыми). Об этом свидетельствует начавшаяся в XV веке охота на ведьм, которую вела не столько церковь, сколько государственная власть (притом что государства постепенно становились все более светскими). Ярким примером этого можно считать Жана Бодена – теоретика современного государства, жившего в конце XVI века, который был гетеродоксальным христианином (если вообще был христианином) и при этом активно занимался преследованием ведьм{61}.

      Таким образом, европейская культура, с самого ее рождения и до эпохи промышленных революций, предстает перед нами как культура экклезиальная, в том смысле, что основные убеждения, регулирующие социальную жизнь, определялись и контролировались церковью. Это и вера в превосходство загробной жизни над земной, которая легла в основу управления душами через страх, и вера в подчиненность тела душе, на которую опиралось беспрецедентное для того времени принижение женщин, и вера в безусловную необходимость ортодоксии, с помощью которой обосновывали преследования меньшинств, регулярно становившихся жертвами как внесудебных расправ, так и государственных репрессий{62}.

      Капиталистический поворот

      Капитализм представляет собой второй по значимости пласт в истории европейской культуры-цивилизации после христианизации античного мира. Возможно, кому-то покажется неожиданным, что следом за «религиозным» пластом я предлагаю рассмотреть «экономический». Но обе эти категории в некотором смысле анахроничны. Провести различие между религиозной, экономической и политической сферами жизни в западных обществах мы можем только начиная с XVIII века{63}. Экклезиальный характер европейской культуры-цивилизации объединяет религию, экономику и политику, неотделимые друг от друга. То же самое можно сказать и о капитализме. Это не просто экономическая система. Как и христианство, капитализм представляет собой целостное мировоззрение, включающее в себя также религиозные и политические элементы (как показал Макс Вебер{64}).

      Сводить капитализм к экономическому проекту даже сегодня, не замечая, что он подразумевает также и проект политический, значит не только позволить себе попасть в ловушку категорий мышления, разделяющих то, что следует рассматривать как взаимосвязанные явления. Это также означает веру в миф о политически нейтральном капитализме, который-де представляет собой просто перевод «человеческой природы» на язык экономики{65}.

      Именно в рамках этого второго пласта европейской культуры-цивилизации развернулось завоевание мира Европой

60

Там же, 70.

61

См., напр., Petitat 1992.

62

Действительно, зачастую преследования «сверху» отвечали на стремления «снизу». Но этих самых стремлений не было бы, если бы они не были предварительно выработаны целым «обучением ненависти» (перефразируя термин «обучение презрению», который употреблял Жюль Исаак, говоря о христианском антисемитизме), распространявшимся в народе политическими и церковными властями. «Спонтанные» средневековые погромы обычно рождаются после проповеднических кампаний, проведенных самыми красноречивыми и учеными проповедниками. См., напр., Адриано Проспери (Prosperi 2011, 63) о Португалии в XV веке: «Не было коллективной волны ненависти к евреям, которая потребовала бы введения инквизиции. Без политической воли католических королей этого бы не произошло». Также именно королевская политика «чистоты крови», направленная на потомков евреев и мусульман, а также на чернокожих, мулатов, цыган, вызвала в Португалии и ее колониях в период с 1514-го по 1773 год настоящую «коллективную одержимость во всем обществе, от простых ремесленников до высшей придворной знати» (см. Figueroa-Rego 2010).

63

Здесь я опираюсь на размышления Алена Герро (неизданные) о том, что он называет «адским триномом». Он отсылает к исследованиям Иммануила Валлерстайна, в частности: Wallerstein I. Unthinking Social Science, Cambridge-Oxford-Boston, 1991.

64

Конечно, здесь я имею в виду его знаменитую работу «Протестантская этика и дух капитализма» (1904–1905). Сравнимые примеры см. также Israel 1985 (о капитализме и иудаизме), Piron 2018 (о капитализме и нищенствующих орденах), Bowler 2013 (о «Евангелии процветания»). См. также у Филиппа Боржо (Borgeaud 2021, 41) о биноме «религия»/«суеверие»: «Этот бином был изобретением античной греческой и римской, затем христианской мысли. Он широко распространился, прежде чем стать, вместе с католическими миссиями, а затем вместе с кока-колой, “Макдоналдсом” и церквями евангелистов, экспортным продуктом почти непреодолимой притягательности. Быть новым человеком, как говорит этнологу племя баруйя в Новой Гвинее и как думают многие китайцы, – значит следовать за Иисусом и делать “бизнис”».

65

См., напр., J. Seabrook, «Stop Capitalism Defining Human Nature», The Guardian, 24 сентября 2009 г.