Фугу. Михаил Гаёхо

мы можем обсуждать его вечно. Время уже близко. – Он показал взглядом вниз, там красные отблески метались по потолку и стенам. Слышался скрип и скрежет. Что-то грохнуло, будто уронили пустую бочку.

      Недописанное слово из трех букв снова появилось на панели перед глазами Нестора и какое-то время плыло рядом.

      Нестор смотрел. В руке у него оказался фломастер, кривой и черный, и он дописал недостающую букву. Слово исчезло.

      – Не отвлекайся, – сказал человек в шляпе, – это тебе не поможет.

      «Не кладите пальцы под поручни», – сказал голос из репродуктора.

      Снова раздался звон стеклянной палочки о стеклянный край чего-то. Внизу грохотало, словно пустую бочку пинали ногами.

      – Время, время, – торопил неизвестно куда человек в шляпе, или, может быть, правильнее было называть его «человек без шляпы», потому что шляпу он отбросил в сторону пять стеклянных звонков тому назад, и она улетела, крутясь, – улетела, имея вид наполеоновской треуголки, что стало возможным, после того как слово «треуголка» было введено в круг внимания.

      Вслух человек говорил «Время», а про себя бормотал цифры, переходя с прямого счета на обратный.

      Внизу двадцать пар сапог пинали пустую бочку. Кто-то ударил в таз – наверное, медный.

      – Пять-четыре, – повторял Нестор за человеком, – три-два-один, – а потом прыгнул.

      3

      Нестор прыгнул легко, словно взлетел. Даже не привстав со ступеньки, на которой сидел. Перемахнул через балюстраду и приземлился на лестнице соседнего эскалатора, идущего вверх.

      «Молодой человек, вернитесь обратно», – сказал строгий голос из репродуктора. Голос был женский.

      Люди кашляли, стоящие выше и ниже, и Нестор тоже закашлялся.

      «Вас снимает скрытая камера», – сказал голос из репродуктора.

      Нестор прислушался, ожидая услышать стеклянный звук какого-нибудь колокольчика, и тут же услышал.

      – Да, – откашлявшись, произнесло неопределенное лицо женского пола, – так и каждый хотел бы перелезть на ту сторону, где лучше.

      Нестор сосредоточился взглядом. Это была старуха в черном.

      – И что будет, если каждый, кто захочет, начнет перелезать куда ему вздумается? – сказала старуха.

      И все стоящие рядом с осуждением посмотрели на Нестора, а один даже показал ему руку с оттопыренным средним пальцем (наверное, иностранец).

      Нестор стал пробираться наверх, протискиваясь между людей.

      – Куда торопишься, молодой человек, все там будем, – сказала старуха. Та самая, а может быть, уже другая.

      Наверху Нестора уже ждали два полицейских – нет, два милиционера. Слово «милиционер» было ближе, можно сказать роднее, как часть утраченного культурного достояния. Розовые овалы лиц под козырьками фуражек. Револьвер желт – так надо. Погоны, аксельбанты и прочие атрибуты. Блестящие пряжки на ремнях. Пряжки вместе с ремнями, впрочем, исчезли, когда Нестор вгляделся, – кажется, они не входили в милицейскую форму.

      – Этот? – спросил один другого.

      – Этот, – ответил другой.

      Они