Предателей казнят без приговора. Сергей Алтынов

какая-то. Однако «черную метку» я получил от кого-то из своих. Да, да, ее подложил мне кто-то из вверенных мне офицеров… Что делать? Спросить в открытую? Поднимут на смех, да и «охотничек» мой, конечно же, не сознается. Не для того он это все затеял… А для чего?

      Ответа на этот вопрос у меня не было. Кто Упырь? Если Упырь в его понимании я, то меня легче было грохнуть в Москве. У «охотника» такая возможность была. Или здесь, но без этого дурацкого предупреждения…

      А ведь он не хочет убивать меня!

      Но он хочет вымотать мне нервы и спровоцировать. Да, спровоцировать на что-то… Провоцируют – не провоцируйся, так меня учил тренер по боксу в областной спортшколе. Поэтому буду вести себя как ни в чем не бывало. А вот за остальными своими бойцами послежу повнимательней… Намылив физиономию, я начал неторопливо бриться. Затем вместе со Степанычем и Игорем мы углубились в изучение карты местности, чем и прозанимались вплоть до самого обеда. Коля и Кравцов к этому времени выспались, и вот около двух часов дня по местному времени весь личный состав моей боевой группы собрался за походным обеденным столом. Трапеза проходила молча. То ли мое тревожное настроение передалось подчиненным, то ли у бойцов шел процесс африканской акклиматизации, но мои подчиненные были сейчас какими-то хмурыми.

      – Старший лейтенант Дятлов! – с напускной строгостью окликнул я Владислава.

      – Слушаю, Валентин Денисович! – дернувшись, точно чего-то испугавшись, отозвался Влад.

      – Приказываю вам рассказать анекдот, – с той же напускной строгостью продолжил я. – Про Африку и ее обитателей.

      – Слушаюсь, – как-то натужно улыбнувшись, проговорил Дятлов. – Поймали людоеды трех белых – русского, американца и француза, привели к своему вождю. Вождь говорит, что если они назовут число, которое он не знает, то им сохранят жизнь. Американец говорит:

      – Триллион.

      – Это я знаю, – говорит вождь. – Сожрать!

      Француз говорит:

      – Секстиллион.

      – Это я тоже знаю. Сожрать!

      Приходит очередь русского.

      – До х. я, – говорит русский.

      Вождь отзывает его в сторонку и тихонько говорит:

      – Скажи мне, чтобы мои не слышали, сколько же это будет – «до х. я»?

      – Ровно в семь раз больше, чем до еб…й матери.

      Я рассмеялся, остальные выдавили из себя какие-то кислые ухмылки. Как-то не смешно получился у Дятлова анекдот. Как были мои бойцы хмурыми, так и остались.

      – Мужики, давайте в открытую! – проговорил, нарушив затянувшуюся мрачную паузу, Григорий Степанович. – Чья это работа?

      С этими словами Нефедов раскрыл свою широкую ладонь, на которой лежал черный бумажный кружок размером с олимпийский рубль.

      – Еее… – только и произнесли остальные, включая меня.

      – Любуйтесь, – зло, по волчьи, рыкнул Серега, протянув дяде Грише точно такой же черный кружок.

      Молча представил обозрению свою черную метку Коля Водорезов. Усмехнувшись, подбрасывая кружок на