Манило. Юрий Трупак Савельев

и литровую банку с какой-то прозрачной жидкостью. Затем он снова запер кладовку, но оставил глазок открытым, чтобы у нас было какое-никакое освещение.

      Когда глаза снова привыкли к темноте, и я смог различить в полумраке нимфу, легонько ущипнул её за палец и потянул ко входу. Мы уселись на пол напротив мисок и принюхались. Я не разобрал никаких запахов, поэтому подхватил лежащую на банке пластиковую ложку, зачерпнул ей содержимое тарелки, поднёс её ко рту и, вытянув язык, попробовал на вкус. Каша. Слегка подслащённая то ли ячневая, то ли кукурузная каша. Памятуя о любви Мишани к кукурузе, я бы поставил на второй вариант.

      Живот торжествующе заурчал в предвкушении трапезы. Я взял миску и начал завтракать. Нимфа последовала моему примеру и стрескала всю кашу в мгновение ока. В банке оказалась вода, и мы выпили её примерно напополам. Увидев, что мы закончили кушать, Мишаня распахнул тормоза, забрал посуду и пододвинул нам ведро. Мы по очереди поссали в импровизированную утку, и упырь услужливо её унёс, запер кладовку и закрыл глазок.

      Вновь свалившийся мрак уже не казался таким гнетущим. Я почесал живот и расположился в углу, намереваясь покемарить. Слева от меня устроилась нимфа. Она уронила голову мне на пузо и вскоре размеренно засопела.

      Ко мне же сон не шёл. Быстро отсидев жопу, я поднялся на ноги, осторожно переложив нимфу на подстеленную футболку, и от безделья принялся тщательно ощупывать стены от потолка до пола. Я двигался от выхода по часовой стрелке, проводя пальцами по гладким доскам. Обойдя таким образом большую часть помещения, нашёл шатающийся гвоздь. Он болтался взад-вперёд, но я не мог подцепить его за шляпку, потому что она была притоплена вглубь древесины.

      Растолкал нимфу и спросил у неё:

      – Когти есть?

      Она дала положительный ответ, поэтому я схватил её за руку, притянул к гвоздю и попросил его вытащить. Она задержала дыхание, напрягаясь, и внезапно вскрикнула от боли. Я скользнул ладонью по её пальцам и наткнулся на отколупнувшийся ноготь. Нимфа зашипела, но не отвела руку. Тогда я ухватился за него пальцами и резко дёрнул вбок, полностью отрывая. Она ойкнула и цапнула меня за задницу.

      Я потрогал гвоздь и понял, что ноготь нимфы не пропал впустую. Перед тем, как дать дёру, он выполнил свою задачу и выудил гвоздь на пару миллиметров. Этого было достаточно, чтобы я смог его подковырнуть и вытянуть наружу. По моим прикидкам, длина гвоздя составляла не меньше 10 сантиметров. Я покатал его между пальцами, проверяя на дефекты. Не обнаружив никаких искривлений и засечек, я спрятал железяку в карман и прошептал:

      – Не теряй надежду.

      17.

      Мне показалась отличной идея отковырять несколько половых досок, пролезть под кладовку и каким-то образом выбраться наружу. Может, сделав подкоп под фундаментом. Когда я поделился с нимфой своим планом, она приободрилась и попросила поспешить, потому что было непонятно, сколько у нас осталось времени.

      Я проверил на крепость все доски и выбрал одну, едва ходившую ходуном. Орудуя гвоздём как долотом, мне удалось расщепить древесину и проделать дырку от края доски до шляпки