Прикованная. Наталия Лирон

мгновенно заработал в ускоренном режиме: если одну скобу отогнуть, выкрутить, распрямить и заточить, получится небольшой ножик, а если заострить – шило. Подтянувшись, я ощупываю скобу со всех сторон – она прикручена к основной кроватной балке двумя болтами сверху и снизу и сидит крепко. Я шарю руками по холодному металлу, моргая в пыльных сумерках, изучая крепления скобы, пробуя на прочность. Я придумаю, я что-нибудь придумаю.

      Аккуратно и тихо, под покрывалом, я заползаю обратно в постель, целую в макушку уродливого кота и хватаюсь за Булгакова, как за спасательный круг, пытаясь скрыть улыбку за книгой. Скоба! Кусочек металла, который может стать чем-то острым, чем-то, чем можно проткнуть горло или перерезать артерию.

      Могла ли я подумать несколько лет назад, что буду радоваться куску железа больше, чем чему бы то ни было в этой жизни. Передо мной безотчётно всплывает мимолётное полузадушенное воспоминание – я гуляю по Таврическому молодой желтоокой осенью, в воздухе звенящая влага, и небо затянуто тучами…

      Нет, не смей! Не думай, не думай, не думай! Стискиваю зубы, усилием воли стирая эту картинку из сознания. Через год после заточения я дала себе обещание – не вспоминать о своей прошлой жизни и особенно о людях в ней, иначе сойду с ума от тоски и боли. И всё время старалась следовать своей клятве, но сейчас… Надежда на свободу кружит голову. И если ещё полчаса назад мне было почти всё равно: наблюдает он за мой или нет, то сейчас мне отчаянно хочется, чтобы мир подкроватья остался только моим, ну пожалуйста, Господи!

      – Господи! – Из крана подкапывала вода, звонко падая в кастрюлю с высохшими остатками тушёной картошки по бортам.

      Елена пустила воду, наполнила кастрюлю доверху, чтобы та отмокала, открыла холодильник. Постояла с минуту, закрыла. Зашла в гостиную. Кира лежала на диване с наушниками в ушах и смотрела на компьютере очередную серию очередного сериала. В руках у неё был пакетик с орешками, рядом на столике стоял стакан с апельсиновым соком.

      – Привет, мам, – сказала она, не глядя на Елену.

      Елена показала руками на уши, Кира недовольно поморщилась, поставила фильм на паузу, стащила наушники.

      – Я есть хочу. – Елена неотрывно смотрела на дочь. Та молчала. – В холодильнике была картошка и остатки пиццы.

      – Серёжа приходил, мы поели. – Кира смотрела на мать, ощетинившись.

      – И?! – Усталость этого дня выходила наружу.

      – И… всё. – Дочь скрестила руки на груди.

      – Ты могла бы что-то приготовить. – Елена упёрла руки в бока. – Ладно, готовить не умеешь, могла бы сходить в магазин и купить хоть что-нибудь, ты знаешь, где лежат деньги. Могла бы позвонить мне и попросить, чтобы я зашла в магазин после работы, или хотя бы написать СМС и предупредить, что вы съели всё, что было в доме! Ты могла бы подумать обо мне хоть немного и сделать хоть что-нибудь!

      Дочь, насупившись, молчала.

      – Или для разнообразия помыть посуду за собой и своим Серёжей!

      – Я поставила кастрюлю в раковину, – робко сказала она.

      – Великое