Донецкое море. История одной семьи. Валерия Троицкая

это вернулись папа с Ромкой. Мама вылетела из комнаты и минуты три что-то быстро, отрывисто говорила мужу.

      – Иди сюда! – прогремел в коридоре ее голос.

      Катя в ужасе встала и медленно вышла из гостиной. Ромка прятался за шкафом – испуганный, бледный, вжав голову в плечи. Он быстро взглянул на сестру и тут же опустил глаза.

      – Иди на кухню! – кивнула Кате мама.

      Катя пошла первой, за ней родители – как конвойные. Ромка, немного подумав, отправился следом.

      – Рома, выйди! – прикрикнула на него мать.

      Папа тихонько притворил кухонную дверь, сел на табуретку и испуганно посмотрел на дочь.

      – Катя, это же неправда? – тихо начал он.

      Она молчала, вжавшись в стену.

      – Катюш? Да нет… – растерялся папа. – Не может быть! Катя? Что случилось?

      – Очень захотелось куртку, – пробормотала она, боясь даже посмотреть отцу в глаза.

      – А меня почему не попросила? – в изумлении спросил он.

      – Не хотелось. Знала, что сейчас тяжело…

      – Что? Ему тяжело, а у матери можно? – взорвалась Лариса. – У меня можно? Скажи, у меня воровать можно? Это были мои личные деньги! Ты понимаешь, мои? Я копила себе на машину!

      – Подожди! – Олег быстрым движением руки остановил жену. – Катя, а зачем так много взяла?

      – Планшет хотела. Как у одноклассницы. Он дорогой.

      – Свинья! – мать неожиданно подлетела к ней и в ярости дала Кате затрещину. – Вот свинья!

      – Не смей! – закричал папа, вскочив на ноги. – Не смей!

      Катя словно вросла в стену и только тихо всхлипывала.

      – Катя, ну ты чего? – подошел к ней отец и осторожно взял за плечи. – Да нет, я просто не верю. Ну как же так? Я… Я мог бы в рассрочку…

      У Кати перед глазами все поплыло.

      – В рассрочку! – шипела рядом мама. – Ты еще перед этой дрянью оправдываешься?

      – Катя, сними кофту! – вдруг попросил отец.

      – Зачем? – испугалась она, подняв голову.

      – Сними кофту, – твердо повторил он. – Покажи руки.

      Катя послушно сняла джемпер, показала ему локтевые сгибы, запястья, ладони. Ее всю трясло мелкой дрожью.

      – Ноги еще проверь! Ноги, говорю, у нее проверь! Вот же гадина выросла! Какая же гадина выросла! – металась по кухне мама.

      Катя села на край стула и медленно стащила с себя носки.

      – Катя, ну что же ты меня не попросила? – все так же растерянно смотрел на нее отец, сев напротив. – Я бы что-то придумал. Катя?

      – Вот свинья! – взвизгнула мама и вдруг в бешенстве швырнула кастрюлю в раковину. – Пошла вон!

      У Кати зазвенело в ушах. Она босиком выскочила из кухни, едва не сбив Ромку, влетела в комнату, рухнула на кровать и завыла от обиды. Ее трясло, она не могла дышать, и когда ей показалось, что сейчас она задохнется, внутри наконец что-то прорвало. Она зарыдала. Плакала громко, сильно, долго.

      – Куда потащил бутерброд? Ей? – услышала она сквозь рыдания. – А ну положи на место! В ванную иди!

      Рома на цыпочках зашел в их комнату минут через десять. Катя уже не плакала, только тяжело дышала. Голова у нее