Сестра тролля. Валентина Алексеевна Савенко

по мосту топает, а мне один любитель обниматься рубашку порвал».

      – Значит, буду только смотреть. – Я забрала у Йена кафф.

      Он выудил из своего кармана серебряное кольцо, простое и широкое. Покрутил в пальцах:

      – Оно шло в комплекте с кафом. Свойств никаких. Но сделано из одного куска серебра с каффом. Берешь?

      – Эм… – Я покосилась на свои руки.

      Разве что на запястье прицепить, на веревочку, вместо шарма.

      – Не берешь. – Йен нацепил кольцо на мизинец. – Значит, поражать окружающих буду я.

      Ага, если еще перстни-артефакты нацепит, так вообще сплошное поражение! Кочевники из Эскамбрии мигом признают кумира и начнут поклоняться: у них принято носить столько украшений, чтобы при ходьбе все звенело.

      Вытащив из кармана цветок, я сунула его своему «напарнику». Зажмурившись, перешагнула невидимый порог.

      Серебряные грани приветливо блеснули. В гладкой поверхности отразилось мое осунувшееся лицо. Да, ночка удалась!

      Так же «вдохновляюще» я выглядела, когда ушла из дома со шкатулкой звездных искр под мышкой и заклинанием в кармане, написанным почерком кузины. Но тогда я все время дергалась и до жути боялась, что меня остановят и я не доберусь до моста…

      Сейчас я чувствовала только усталость. Ни мыслей, ни желаний, ничего.

      Подтащив плащ, я подгребла его под голову и легла. Вытянув руку, дотронулась до грани перед собой. Надо посмотреть, что там делает Йен. Надо.

      В отражении промелькнула дымка тумана с огненными бабочками, и Йен вышел с моста на край площадки террасы Туманного замка. Лунный свет сменило лиловое марево рассвета. Туман, клубящийся под террасой, медленно седел, небо расцвечивали огненные перья красок.

      Йен подошел к зубцам, потеребил пальцами шнурок от дневного амулета на шее. Замер со странной улыбкой, глядя на солнце.

      Я такое уже видела на мосту, у детей вампиров. Вампирам тоже нужно носить амулеты днем, чтобы не осыпаться пеплом. И нэнам, хотя у них не все так печально: с наступлением рассвета они превращаются в горгулий, стражей храмов. И они не единственные, кому не повезло. Многие скрытые народы не дружат с солнцем.

      Йен давно вышел из детского возраста, но взгляд был тем же. Что он чувствовал? Радость? Восторг? Грусть?

      Возможно, все сразу. Именно такие чувства ощущала я, каждый раз, когда доходила до края моста Бальда и не могла с него сойти. Смотрела на узкие улочки вечно наполненного огнями Вестегрода. На широкие тракты Ньюборга. Видела, как отличаются города в королевствах по обе стороны моста… в пестрой Чиаре и элегантном Лемосе. Я понимала, зачем нахожусь на мосту, но невозможность переступить невидимую черту все равно оседала на губах горькими хлопьями пепла.

      И вот я сошла с моста. Точнее, меня сошли.

      Нужно быть осторожнее в своих желаниях, найдут и исполнятся!

      Йен смотрел на разгорающийся рассвет, держась за шнурок от амулета.

      Вытянув руку, я осторожно провела по щеке отражения. Я понимаю, что у тебя на душе. Как ни странно, понимаю…

      Улыбнувшись отражению, я убрала его,