Скорачи. Владарг Дельсат

просто оделся… – мрачно комментирую я.

      – Во рву милая в себя пришла, – объясняет любимый, стоит сопровождающему только сформулировать вопрос. – А мне по голове дали, так что с памятью у нас не очень.

      – Вот оно как… – дядька ошарашен.

      Тут я слышу крик. «Не умирай!» – кричит детский голос, и, не отдавая себе отчета в происходящем, я бегу на крик. Рядом со мной и Сережа, придерживающий автомат рукой. Я будто телепортируюсь туда, где кричит ребенок. И что я вижу? Девчушка в платке тормошит мальчишку лет семи, а тот лежит без движения.

      – Остановка? – удивляется Сережа, мягко оттирая девчушку.

      Я вижу – дыхания нет, ребенок пытается вдохнуть и не может. Понятно все, на самом деле – аспирация.

      – Аспирация, – сообщаю я. – Помоги.

      Девчонка, увидев, что мы делаем, пытается кинуться, но мы уже переворачиваем ребенка и оказываем первую помощь. Испугавшуюся малышку удерживает кто-то из взрослых, я не вижу кто. Что-то выпадает изо рта мальчика, после чего он начинает судорожно дышать. Ну оно и понятно, тоже испугался, конечно. Интересно, что он такое интересное вдохнуть умудрился?

      – Зубом молочным подавился, – сообщает мне Сережа, подобрав выпавшее. – Поздновато по возрасту…

      – Бывает, – пожимаю я плечами, успокаивая ребенка.

      – Значит так, – Сережа встает на ноги, придерживая автомат. – Ему – больше лежать, особенно сегодня, кушать аккуратно, на выдохе, так же поить, все понятно?

      – Ты что же, малец, доктор? – удивляется сопровождающий нас бородатый дядька.

      – Доктора мы, да, – кивает любимый. – Только маленькие еще.

      – Охренеть… – высказывается сопровождающий. – Меня дядько Михайло кличут, так и зовите, а вы?

      – Варва… м-да… Варя, – вздыхаю я. – А это – Сережа, любимый мой.

      – Сколько вам, двенадцать? – улыбается дядько Михайло. – Рано начинаете.

      – Варенька без меня спать не может, – объясняет ему Сережа. – Снится, как ее вешают.

      – Война, – кивает сопровождающий. – Ну, пошли.

      Теперь я понимаю, о чем говорил Сережа – такого действительно не бывает, просто не может быть, чтобы двое встреченных в лесу детей были легко восприняты партизанами, да еще и мало кого удивляет, что мы докторами называемся. Ну а про то, что Сережа мой любимый… На войне что только не случалось, я читала. Так что тут возможно многое, это в странности можно не записывать. Ладно, а что тогда записывать?

      В землянке я обнаруживаю двоих бородачей. Они меня не пугают на первый взгляд, хотя выглядят странно, по-моему. Именно как в старых фильмах, только зачем им папахи летом в помещении? Вот это странно, как картинка из старого фильма, чтобы наверняка не перепутали с врагом. То есть, по-моему, очень странно.

      С трудом вспомнив то время, когда Союз еще существовал, я понимаю, что здесь мы пионеры, что не очень хорошо – галстуков у нас обоих нет. Впрочем, учитывая, что на мне вообще ничего не было, то объяснимо,