Посметь мечтать. Ника Лемад

наконец, перестала терзать его уши, осталось лишь сорванное его толчками дыхание. И ее пальцы, до боли стискивающие его мокрые от усилий плечи.

      – Я хотела сбежать оттуда! Из школы! – голос Сайи взлетал и падал, обрывался на шипение, в то время как Дайтор распадался на части, придавив ее всем своим весом. Глухо и ритмично бился о стену металлический каркас кровати. – Поэтому сразу согласилась на предложение ректора! Мне нужны были деньги, чтобы уехать… Забыть все… Ты их давал… А Веонка могла отобрать тебя вместе с твоими деньгами!

      Поверил ли в ее любовь к Райеру, которого достать уже не мог и волей-неволей должен был оставить все как есть? Слышал ли он вообще что-либо?

      Дайтор низко простонал, изгибая спину. Напрягся, нещадно травмируя мышцы. Зажмурился, зарычал, пытаясь удержаться на краю. Сайя знала, насколько он любовался этим моментом перед тем, как позволить себе освободиться. Как и то, что никакой душевности, интимности это действо не подразумевало, пусть он и обнажал тело. После без задержки отдаст ее под пытки, не испытывая ни капли жалости, расположения; немедленно приведет в исполнение приговор.

      Чувствовала, как с каждым содроганием спадает его накал. Неспешность, ленивость пробились в его движениях, все расслабленное тело выражало блаженство. Выглядел полностью удовлетворенным. Нехотя провел рукой по своему влажному лбу. Сел, потянулся за одеждой, снятой перед этим, чтобы не оставлять на ней следов. Широкая спина напряглась, заблестела, отчетливее являя паутину тонких шрамов.

      – Так и быть, – ровно сказал, не оборачиваясь. – Поищу для тебя психоделика поспособнее, чем тот, последний. Тебе не слишком комфортно было с ним, верно?

      С тем, последним, она хоть понимала, что ей перетряхивают мозг в поисках информации. Со способным она и этого не заметит. Сайя заморгала. По ноге на простыню потекла горячая струйка гвардейского семени, которую стереть побоялась.

      – Дайтор! – ничего в голову не лезло, чем его отвлечь. Там билась только одна мысль, что он не доверяет заключенной ни на секунду. Не верит и протащит ее через все допросы, что только сможет придумать. Открытые и те, о которых она даже не узнает. А в перерывах будет истязать своими способами, пока она сама не взмолится осудить ее скорее.

      Инспектор оделся, застегнул мундир, тогда только обернулся. Хладнокровный и неприступный страж закона, ледяные глаза которого не выражали ничего.

      – Оденься, – бросил. – Сейчас же!

      Сайя поспешно натянула широкие штаны на голое тело, пачкая их. Следом кофту. Дайтор собственноручно пригладил обрезанные им волосы и накрыл одеялом, поднятым с пола.

      – Отдыхай.

      Сайя мечтала вымыться. Пока думала, как попросить его о воде, гвардеец открыл дверь камеры. И резко остановился.

      Бесстрастно взирал на него своими раскосыми глазами глава Хоён, в которого Дайтор почти врезался, собираясь выйти. Побледнел.

      – Глава Хоён, – голос прозвучал потрясающе спокойно,