Стальная бабочка. Часть I. Знакомство. Мария Анашкина

то тебе звонил? Опять он? Антон?!

      Не так я себе представлял отдых в новогодние праздники, совсем не так. Весь год я работал как проклятый, и наконец представился шанс провести время с семьёй, вдали от сибирских морозов, но когда бы что получалось так, как мы планируем?

      Полчаса назад позвонили с незнакомого номера, и я хотел было уже нажать отбой, но что-то дёрнуло меня ответить. И едва только из трубки донёсся голос Рудзинского, как я сразу понял: накрылся мой отдых медным тазом. Антон запинался и проглатывал слова, то лихорадочно шептал, а то орал так, что в голове звенело. Кое-как мне удалось понять, что он просит забрать его откуда-то, что у него нет денег, нет вообще ничего, кроме одежды, да и та, кажется, не его; что он не понимает, как тут оказался, что он даже не знает, в какой он части страны. Минуту я ждал, пока он выяснит название города, до меня доносились крики, заунывные голоса пели песни, кто-то рыдал навзрыд. Не сказать чтобы меня это сильно удивило – за последние пару месяцев я практически разучился удивляться, – но на этот раз нечто едва уловимое в голосе Антона встревожило меня. Да и эти вопли на заднем фоне… Я питал слабую надежду, что мои опасения не оправдаются, но реальность нередко бывает жестока. И мне придётся иметь с ней дело.

      Шесть лет я положил на то, чтобы сделать из этого мальчишки человека, и за какие-то недели всё полетело к чёрту и стало даже хуже, чем в самом начале. И меня не оставляла мысль, что я сам в немалой степени в этом виноват. Но рано или поздно Антон прикончил бы либо девчонку, либо себя. И я не имел права оставаться в стороне.

      Итак, я накарябал на листке бумаги адрес некой питерской коммуналки, схватил сумку со своими вещами, которую так и не успел разобрать со вчерашнего дня, и вызвал такси до аэропорта. Успел подумать, что прямых рейсов до Петербурга, скорее всего, нет и не факт, что я смогу попасть на ближайший самолёт до Москвы, тем более сейчас, в начале января, а значит, придётся лететь с пересадкой в каком-нибудь европейском городке, а то и не одном. Прикинул, сколько часов займут перелёты и во сколько мне всё это встанет. И не только в денежном эквиваленте. Но выбора у меня нет. Разве что плюнуть и забыть об Антоне раз и навсегда.

      Но я не мог так поступить. Не тот я человек, чтобы бросать на полпути дело, в которое вложено столько сил, времени и нервов. Нет, не тот.

      – Уедешь сейчас и домой можешь не возвращаться!

      – Хватит, Лера. Потом поговорим.

      Я отодвинул жену в сторону, вышел в коридор и быстрым шагом направился к лифтам. Сейчас не до неё: нет времени для выяснения отношений. И такси, наверное, уже подъехало.

      – А что мне сказать девочкам, Андрей?! – неслись мне вслед истеричные вопли. – Что я им скажу?!

      Лера найдёт что им сказать, тут я за неё не беспокоился.

      Она с первых дней невзлюбила Антона, а за последние месяцы вовсе успела возненавидеть. Не понимала моей привязанности к парню, и я не винил её за это. Но и рассказать об истинных причинах этой привязанности не мог, хотя прекрасно осознавал, что наш брак балансирует на грани. По возвращении в Новосибирск меня ожидает тяжёлый разговор, но с этим потом разберусь. Я предпочитал решать проблемы по мере их поступления. И раз уж я добровольно взвалил на себя судьбу этого несносного мальчишки, то мне и на этот раз придётся расхлёбывать ту кашу, что он заварил.

      ***

      В Петербург я прилетел только спустя сутки, рано утром. Изнутри меня точила тревога, я уже почти не надеялся отыскать Антона живым. Бог знает что он успел сотворить с собой за эти полтора дня. Возможно, я уже не найду его по тому адресу, который сжимал в кулаке. Между перелётами я раз пятнадцать набирал тот номер телефона, с которого он мне звонил, но сначала никто не отвечал, а затем при каждом звонке меня и вовсе стали встречать лишь частые гудки. По-видимому, трубку сняли с базы и так и бросили.

      Адрес, конечно же, оказался неверным. Дверь квартиры мне открыла перепуганная старуха и, выслушав меня, растерянно покачала головой. Это и в самом деле была коммуналка, но жили в ней на тот момент, помимо старухи и её мужа, только молодые супруги c тремя детьми и тихий алкаш лет тридцати, к которому никогда не ходили гости. Впрочем, ни к кому из этих людей гости в последнее время не приходили, и молодого рыжего парня никто из них тоже не встречал.

      Видно, на лице у меня отразились все мои мысли по поводу этой ситуации – а я уже практически смирился, что мальчишку в этом огромном городе мне не отыскать, – потому что старуха посмотрела на меня сочувственно и спросила:

      – Кого разыскиваешь-то, милок? Сына, что ли?

      Я лишь усмехнулся.

      – Почти. Подчинённого бывшего. Служил он у меня в роте.

      – Военный человек, значит, – с уважением покивала старуха. – То-то смотрю выправка у тебя… Мой-то папа тоже служил, в прорыве блокады участвовал. Столько медалей от него осталось, сам Сталин его однажды награждал! Может, зайдёшь, милок? Чаем хоть тебя напою, а то, смотрю, какой-то замученный весь.

      Ещё бы. Я толком не спал уже почти двое суток и держался на одной голой воле.

      – Спасибо, конечно, но времени нет.

      – Понимаю. –