По ту сторону экрана. Татьяна Миненкова

икрой из золотой ложки.

      Кажется, это все-таки возымело нужный эффект и пошатнуло его невозмутимость.

      – Для человека, который любит считать чужие деньги, вы поразительно мало обо мне осведомлены, Ева Сергеевна, – выдохнул он недовольно, но тут же сумел взять эмоции под контроль: – К тому же, с зарплатой моего личного помощника вы сможете позволить себе гораздо больше, чем раньше. Если пожелаете.

      – То есть вы не любите, когда кто-то считает ваши деньги, но при этом не видите ничего предосудительного в том, чтобы считать мои?

      Почему-то мне очень хотелось продолжить перепалку с Лазаревым, но уже знакомая грымза-секретарь объявила о начале судебного заседания, приглашая участников занять места в зале.

      – Ваша задача фиксировать ход судебного заседания наравне с секретарем. Мои реплики не столь важны, как реплики остальных участников, – коротко бросил адвокат, не удостоив меня даже взглядом, словно все его мысли тут же переключились на работу, а наш спор исчез из памяти без следа.

      Кивнула, понимая, что мне вряд ли удастся так же легко переключиться с клокочущей внутри ярости на ход судебного процесса, но мысль о повышении оклада немного успокоила. А потом я действительно неожиданно увлеклась происходящим вокруг.

      Зал, в котором рассматривались уголовные дела отличался от тех, в которых я была раньше, во-первых, куда более впечатляющим размером, во-вторых – клеткой с толстыми железными прутьями, в которую судебные приставы вскоре ввели подсудимого с заведенными за спину руками и все время судебного заседания оставались неподалеку, чтобы его охранять.

      Мой новый, легкий и красивый макбук позволил быстро фиксировать все реплики участников в word-овском документе. Пальцы порхали над светящейся клавиатурой, едва поспевая за чужими словами, но я была довольна результатом собственного труда. И неожиданно восхищена работой Лазарева с того самого момента, как он впервые оказался за трибуной для выступающих.

      Несмотря на то, что главным в процессе должен был быть степенный, одетый в черную мантию, судья, а фокус внимания предполагался на подсудимом, главным и безусловно, самым эффектным действующим лицом являлся именно Деспот. Каждое из его выступлений было красивым театром одного актера. С присущим ему сарказмом он умудрялся переворачивать чужие фразы и без запинки цитировать длиннющие положения уголовного и уголовно-процессуального кодексов, ссылаться на судебную практику и страницы уголовного дела.

      В его интерпретации произошедшего, потерпевший подсудимому разве что спасибо не должен был сказать, а судья и прокурор – извиниться перед незаконно привлеченным к уголовной ответственности беднягой.

      И это выглядело по-настоящему эффектно. Настолько, что я и сама, находясь под впечатлением, стала придерживаться такой позиции и вынуждена была одернуть саму себя и напомнить, что вообще-то вот этот человек в клетке – преступник, а этот золотистый нимб над его головой просто адвокат очень умело пририсовал. Хоть, надо признать, пририсовал