Ярослава. Дмитрий Сергиевский

е, но это было главным, она считала, что если человек наступает на грабли второй раз и первый раз ничему не научил, то разговаривать с ним не о чем. Сказать, что ей было трудно, не сказать ничего. Она была одна на всем целом свете, но чем её наградил Бог, так это живыми мозгами и сообразительностью, и много еще чем. Сверстников она ненавидела, за их тупость и не желание учиться, она же, в противоположность им, делала наоборот, садилась и писала себе детальный план по достижению своих целей и потребностей, будь то учеба по математике, или изучение устройства Вселенной. Ей было 16, но если бы кто то заглянул в её сознание и образ мыслей, то определенно удивился бы, откуда девочка, потерявшая родителей, смогла осознать данный печальный факт и невозможным для неё образом структурировать своё дальнейшее существование в строго определенных параметрах. Скорее всего, это был не Божий промысел, а генетический фонд её родителей, который представлял собой математический склад ума её отца, преподававший большую часть жизни в МГИМО и философски-стоическую систему функций жизнедеятельности индивидуума, которую преподавала её мать, безумно любившую философию и психологию в различных ее аспектах и ракурсах от древне греков до наших дней.

      Сегодня, она проснулась рано, не было и четырех, хотя птицы за окном щебетали во все свои звонкие переливчатые голоса и шум их разносился по всему периметру парка, окаймлявшего огромную территорию «зоны», как она её называла. Зона состояла из нескольких зданий, учебного корпуса в котором обучались все девочки интерната, он находилcя в самом центре лесопарковой части и к нему вели все пешеходные дорожки, и там же находились администрация и руководящий состав школы-интерната, два спальных корпуса были размещены в стороне от главного здания, на расстоянии двухсот метров, стоящие друг за другом, в одном из которых, находилась она. Помещение было огромное, больше походившее на больничную палату с рядами коеек по обе стороны жгуче зеленых стен, без намека на какие либо отверстия в виде окон.

      – Всё, надо вставать, – окончательно проснувшись и откинув одеяло, она встала потянувшись, и окинув взглядом стройные ряды коек со спящими девочками, накинула шорты и майку.

      – Надо покормить моего Бобика, – подумала она. Бобик жил в глубине парка, на единственном находящемся среди всего многообразия деревьев, растительности и кустарников, многострадальном дубе, как она его называла. Его кора была сплошь испещрена разными надрезами и надписями, сделанными множеством бестолковых недорослей, которые обучались в данном учреждении, большей частью, с отрицательным результатом для них и окружающих.