Рассвет над Деснянкой. Виктор Бычков

с выбеленным домотканым широким полотенцем, сунула в руки Марфы.

      – Возьми, дева, как раз сгодится на подножие.

      Решили, что первым венчаться Ефиму с Глафирой.

      Пока стояли в притворе, с волнением наблюдали за действиями священника. Вот, наконец, тот епитрахилью соединил руки молодых, благословил с зажжёнными свечами.

      – Отныне служите Богу и друг другу, – совершал обряд батюшка.

      Данила с Марфой стояли позади, от нетерпения парень уже начал пританцовывать. Это не осталось незамеченным отцом Василием. Несколько раз тот выразительно посмотрел в сторону Данилы, продолжая обряд.

      Вот уже молодые встали на подножие у аналоя, а Данила с Марфой застыли с венцами над головами жениха и невесты.

      – Отныне двое должны стать одним целым, одной пло-о-тию-у-у, – вёл отец Василий.

      Руки у Данилы занемели, несколько раз он менял их, дальше терпеть не мог и вдруг обратился к батюшке:

      – А нельзя ли, отец родной, повеселее? Руки устали, да и наливочка наружу просится, а ты тут развёл своё кадило.

      Священник от неожиданности даже поперхнулся, но тут же взял себя в руки.

      – Терпи, сын мой, – и продолжил читать «Отче наш».

      Марфа уже несколько раз одёргивала Данилу, но того вдруг понесло. То ли выпитая наливка ударила в голову, то ли благодушный вид батюшки сбил его с толку, но парень не остановился.

      – Мог бы и сократить, – с вызовом произнес Данила. – Кто её слушает, твою молитву? Кому она нужна?

      – А вот за это я тебе, неразумное дитя моё, могу и по башке съездить, – батюшка вплотную приблизился к парню, смерил того взглядом. – Помни, где находишься!

      – Ох, напугал! Да я на штык немца в рукопашной нанизывал, не боялся, а тебя и подавно!

      – А вот это видел? – перед носом Данилы замаячил огромный волосатый кулак священника. – Ты штыком, а я япошек косорылых вот этим кулаком на тот свет отправлял без причастия, понял, овца заблудшая? Они были с винтовками, а я вот этим снарядом!

      Парень отпрянул назад, глядя на кулак батюшки, и тут до него дошло, что на самом деле с таким кулаком штык не нужен!

      – Молчу, молчу!

      – Вот так-то лучше. Стой, не буянь, Аника-воин нашёлся, – отец Василий продолжил читать молитву.

      Дальше всё прошло гладко, без сбоев. После Глашки и Фимы обвенчались Данила с Марфой.

      А вокруг церкви в это время выплясывал юродивый Емеля. Ему очень уж нравились свадьбы: шумные, пышные, со множеством гостей, с тройками и бубенцами, щедрыми сватовьями, что одаривали его, Емелю, разными сладостями, а то могли и денежку даже кинуть. Но он ничуть не удивился этому тихому, безлюдному венчанию, что вот сейчас вершилось в церкви отцом Василием.

      Он плясал за недостающих гостей, выкидывая кренделя обутыми в лапти ногами, пытался пойти в присядку, но тут же падал, не удержавшись, и заходился хохотом. Его переполняло ощущение благодати, что исходило из церкви, он радовался жизни, солнцу, очередному