Кровавый Король. Элизабет Кэйтр

у Верховных ведьм есть одна особенность… – Видар отходит от неё, окидывая беглым взглядом несколько десятков плетей на стене. – Вам подвластно обмануть организм. Собственноручно вырвать сердце из груди, чтобы избавиться от эпицентра чувств и эмоций…

      Выбор сделан. Видар, быстрым движением, снимает с себя камзол, попутно закатывая рукава атласной рубашки.

      Пять наглых шагов, её едва различимый вздох. Эсфирь знает: всё может закончиться намного быстрее, если позволить себе молчать. Безумная улыбка прокрадывается в лицевые мышцы.

      Резкий удар плети приходится по спине. Она бесшумно втягивает носом воздух в грудную клетку.

      – У тебя сердечко на месте?

      Его голос, пропитанный отвращением, хуже любого яда.

      – Избавилась от него ещё с сотню лет назад!

      Ложь с языка слетает автоматически. Пусть думает, что внутри неё лишь имитация органа. Пусть поверит в то, что ей не больно, ведь такая искренняя вера лучше любого оружия.

      Град из пяти ударов. Она до одури прикусывает щёки изнутри. Чувствует, как кожу адски дерёт, но, что хуже – привкус крови наполняет рот.

      В тишине звук плети и скрип цепей – туманят разум Кровавого Короля. Его предел мечтаний накрепко прикован, он может отомстить всей Пятой Тэрре, с особой виртуозностью, но… не бьет и ровно вполовину силы. Гнев наполняет каждую клеточку тела, безумная улыбка украшает лицо, но выместить на ней всю многовековую боль не может, будто что-то останавливает, замедляет. Он залечивает её раны через каждые три-пять ударов, проводя большим пальцем вдоль позвоночника, чувствуя разгорячённую плоть под подушечкой пальца.

      – Жалеешь меня, Кровавый Король? – Её смех служит катализатором очередного пика гнева. – Не стоит. Я – Верховная Эсфирь Лунарель Бэриморт – маржанка! – Спина принимает плеть, как родную. – Я – виновница всех бед альвов. А ещё! Я мечтала спалить вас ко всем демонам за то, что вы устроили на моей земле! Подумай, стоит ли меня жалеть?

      Видар замахивается со всей силы, но тело противится. Очередной удар оказывается не таким сильным, как ему хочется, но всё равно болезненным – раны снова начинают кровоточить на коже.

      – И в мыслях не было жалеть тебя, – зло скалится Видар, обрушая очередной град ударов.

      От боли, что проникает в тело уже звёзды яркими осколками осыпаются из глаз. Она не позволяет себе ни всхлипа, ни писка, ни крика. Концентрирует на кончике языка только гнев и ярость, словно под стать ему.

      Каждый раз, когда он исцеляет её – чувствует жар его кожи. Эти касания отличаются от тех, что были раньше: тело извинялось за поведение хозяина. Эсфирь не могла понять природу двояких чувств: король утопал в слепой ярости к ней и в тот же момент… жалел.

      Видар смотрит на небольшую спину, что превратилась в кровавое нечто и не может поверить, что в ведьме действительно нет никаких чувств. Кем бы она ни была – сейчас перед его глазами висела миниатюрная девушка, что вцепилась пальцами в цепи, напрягая каждый мускул. Он усмехается. Миниатюрна настолько, что, не совладав с чувствами, решила вырвать сердце