У лжи есть имя. Лиан Уайт

второстепенное.

      – Эванджелина, то, что случилось, не должно помешать твоим планам, – спокойным тоном отвечает отец. – Я со всем непременно разберусь. Вопрос лишь времени. Не переживай, пожалуйста, за это. Ответственность за это лежит на моих плечах.

      Его речь прерывается с появлением в столовой персонала, несущего на большом подносе приготовленную утку. Поставив блюдо в центре стола, женщины режут птицу и обновляют воду с лимоном в стаканах, затем быстро уходят, оставляя нас вновь наедине.

      – Я как раз хотела сообщить, что с этого дня мы живём так, как раньше, – неожиданно заявляет мать, отрезая небольшой кусочек томлёной утки.

      Отложив вилку в сторону, поднимаю глаза на неё, пытаясь понять смысл сказанного.

      – Клара, – обращается отец к ней, – мы не принимаем поспешных решений, тем более за обеденным столом, – отрезает он.

      – Бастиан, – аккуратно произносит она, – я считаю, нам следует вести себя как и прежде, чтобы не давать поводов людям обсуждать нас в негативном свете. Тем более, что вскоре все вопросы решатся… – она затихает, видя, как отцу тяжело об этом говорить.

      – Клара… – более серьёзным тоном вновь повторяет отец, – сейчас не время об этом размышлять. Как только я со всем разберусь, тогда и поговорим.

      – Я не стала отменять благотворительный вечер.

      Ещё одна внезапная новость, окончательно отбивающая весь аппетит.

      – Мама, что? – бросив приборы, я ошарашенно смотрю на неё.

      – Все почётные гости оповещены о событии, – продолжает она, невзирая на нашу с отцом реакцию. – И твои коллеги тоже, Бастиан, – констатирует она, нервно царапая вилкой по тарелке.

      Отец поднимает глаза на мать, откладывая вилку в сторону.

      – У меня будет только один вопрос к тебе, Клара, – говорит ей отец ровным тоном. – Почему ты принимаешь решение самостоятельно, не советуясь со мной и другими членами нашей семьи?

      – Бастиан… – вздыхает она. – Но ведь я хотела, как лучше…

      – Спасибо за ответ. Я закончил, буду в своём кабинете, – резко сообщает отец и, вытирая губы, бросает салфетку на стол.

      Широкими шагами он пересекает гостиную и исчезает за поворотом, оставляя за собой шлейф недосказанности.

      Мне становится тесно в просторном помещении, хочется выбежать и глотать ртом воздух, чтобы справиться с волной безразличия, исходящей от матери.

      – Мама, пару дней назад ты места себе не находила, не разговаривала с нами, не обсуждала нашу общую проблему. А что изменилось сейчас? – Стараюсь сдержать волнение изо всех сил, чтобы губы не дрожали во время тяжёлого для меня разговора.

      – Меня тогда держали в неведении несколько дней, – сообщает она ледяным тоном. – Зато сейчас я в курсе всего процесса. И, как сказал отец, в скором времени всё закончится. Мы не должны давать людям повод думать о нас в негативном свете.

      – Я не хочу делать вид, будто всё в порядке, – отрицаю я, тяжело выдыхая.

      – Надо держать лицо, Эванджелина. И как можно чаще улыбаться. Особенно,