Проклятые узы. Мери Ли

еще долго терзают мысли, что теперь он сможет избавиться от существования только после смерти Сади. И никак иначе.

      Пока господин предается мрачным думам, Имрам уже входит в дом. Всего на мгновение он останавливается на крыльце. Он измотан и растерян. Ангел не знает, как вести себя с Ариэллой после поцелуя. И вообще он слишком часто думает об этом. Тем более в сложившихся реалиях.

      Все же Имрам толкает дверь и, переступив порог, замирает.

      Его никто не встречает. Ариэллы нет. Ни нагой, ни одетой.

      Впервые в груди Имрама, примерно там, где расположено сердце, образуется неприятное давящее ощущение. Словно Имрам проглотил камень, который никак не может провалиться вниз. Он нервничает? Да, это как минимум. Ангел молча проходит в дом, оставляя дверь открытой. Он прямиком идет к комнате девушки, не заботясь о том, чтобы постучать, ангел открывает дверь.

      Пару мгновений Имрам смотрит на идеально заправленную кровать. На дворе ночь, куда она могла уйти? Нервное напряжение распространяется от появившегося в груди камня во все стороны.

      Может, с ней что-то случилось? Сбежала? Умерла? Подцепила людскую хворь?

      От этих мыслей Имраму и вовсе становится не по себе. Пройдя пару шагов, он открывает дверь своей комнаты и нахмурившись, смотрит на кровать. Его кровать. Ариэлла спит под одеялом, только ее фиолетовые волосы разметались по подушке. По его подушке.

      То, что испытывает Имрам, смотря на мирно спящую девушку, не поддается его пониманию. Женщина в его постели.

      Да, Имраму сон не нужен. Его проклятие об этом позаботилось, но это не означает, что он сутками напролет ходит, стоит или сидит. Он и прилечь не против, но… это же его кровать.

      "И твоя рабыня на ней", – шепчет ему внутренний голос, который впервые проявил себя.

      Имрам сглатывает ком и понимает, что нервный камень уходит, и на его месте появляется новый, сотканный из злости за то, что девушка напугала его, и облегчения, что она жива и в безопасности.

      Ангел переступает порог комнаты, скрип половицы звучит слишком громко в абсолютной тишине, и Ариэлла открывает глаза.

      Комнату освещает лишь слабый огонь одинокой свечи. Он придает обстановке интимность, которой в этой комнате никогда ранее не наблюдалось.

      Первые мгновения Ариэлла просто смотрит на Имрама, дрема не дает ей понять весь ужас ее положения. Она, будучи рабыней, без приглашения пробралась в кровать к своему господину. Девушка резко садится и начинает тараторить.

      – Господин, извините, этого больше не повториться, я…

      Она начинает подниматься, но путается в одеяле. Ее сонный голос еще больше успокаивает Имрама, и он говорит то, что не сказал бы, будь она в своей постели и не напугай его настолько сильно и неожиданно.

      – Все в порядке.

      Нимфа словно не слышит его. В этот момент страх прошибает ее, в Великом доме четко дали понять, что без прямого приказа господина рабыня не может нарушать границы.

      А она нарушила.

      Ариэлла