Печальник. Рекреона Качелинск

Григория и осветили фонарём участок мокрой земли. Игнат поспел как раз, когда дьяк как ошпаренный вскочил на ноги и сдавленно пискнул.

      На земле лежал детский скальп с длинной косой, перехваченной сизой тесёмкой.

      *

      Игнат стянул картуз и нерешительно вошел. Старая ведьма словно нюхом унюхала, когда полицмейстер занёс руку, чтобы постучать в покосившуюся дверь. Мужчина не хотел идти к Зинаиде, но истерический Следчий настоял, когда узнал, что Кривая может быть осведомлена о бестии. Честно говоря, Игнат и сам не знал такого человека, который мог бы мигом снять с ребёнка скальп.

      Мать Проси заметила отсутствие дочери буквально сразу после того, как та покинула постель, побежала по следом, но только услышала пронзительный визг от хлева соседа. Добежав туда она обнаружила жуткую находку.

      Игнат с неравнодушными мужиками всю ночь прочёсывал лес за нехорошим хлевом, но ничего не нашел, а поутру Василий Петрович активно крестясь и попеременно читая отче наш и богородицу уговорил – таки обратиться полицмейстера к ведьме.

      Сейчас Зинаида, вперив в Игната глаза, кривёхонько ухмылялась, очевидно зная с чем тот пожаловал.

      – За любовной ворожбой поди, – прокаркала ведьма и ехидно засмеялась.

      Игнат присел у столика на колченогий стул и, протерев платком шею заговорил:

      – Дочка Григория…

      – Да знаю уж, слухами земля полнится,– махнула рукой Кривая. – Ко мне чего пришел?

      – Следчий говорит, мол нечистый…

      – А дьяк?

      – А дьяк тут при чём?

      – Ну как при чём? – Зинаида поднялась и стала звенеть склянками на полках приколоченным к стене за столом. – Кадило, да святая вода не помогают?

      На самом деле Ефросиний, увидев оторванный скальп тут же лишился чувств и привести его в себя смог только Леонид Семёнович – врач из благородных. Теперь же духовное лицо пребывало в больничном покое и заставить его махать кадилом было никак нельзя.

      – А…– протянула Кривая. – Занемог священнослужитель. Горазд только на словах с нечистым вести непримиримую войну.

      По словам Зинаиды никогда не было ясно прорицает она или пересказывает слухи, тем паче сложно было в том разобраться Игнату, так как общался он с ведьмой всего пятый раз за всё время своей двадцатипятилетней службы в Березняках.

      – Так зачем пожаловал? – обернувшись через плечо спросила Зинаида снова.

      – Ты что-то говорила о том, что нужно призвать …

      – Печальника?

      – Угу.

      Кривая засмеялась, затем плюхнулась на своё место за столом и утирая слёзы промолвила:

      – Так кто ж его призовёт-то?

      Игнат посмотрел на ведьму с недоумением.

      *

      Баба Марья – пожилая, но бодрая ещё женщина клевала носом в церковной лавке. К заутрене прибёг всклокоченный дьяк, и велел собрать все имеющиеся свечи и ладан и отправить с извозчиком к дому Зиновия. Дьяк был бледен и в поту, а под левым глазом лиловел здоровенный синяк. Пахло от святого отца водкой и рвотой, но Ефросиний был трезв как стекло.

      Баба