Сгореть в огне. Ника Лемад

кофе.

      Как только за Сайей закрылась дверь, Райер как можно тише повернул защелку, запирая вход в их укрытие. Вернулся к кровати, достал из рюкзака флягу с настойкой амилазиума и протянул ее Джуну.

      – Пей. Ты потерял сознание.

      – Не сейчас, – Джун слабо оттолкнул протянутую руку с наркотиком. Приподнял голову и уронил обратно, по лицу пробежала гримаса боли, и Райер сжал его пальцы, изо всех сил желая забрать хоть часть его проклятья. Но все, что он мог – лишь быть рядом и стараться облегчить последствия.

      – Ты же знаешь, что нельзя воздействовать на двоих одновременно, еще и контрастно! Еще и с моим блоком, черт тебя дери! Сдохнуть хочешь в лаборатории? Мало тебе? – яростно процедил он.

      – Умолкни, – прошептал Джун, выдергивая руки и хватаясь за голову, чувствуя каждый шов, который соединял кости черепа. Все они глухо ныли, будто пытались расползтись в разные стороны. – Этот ректор… Он не поддался. Он просто стряхнул меня, понимаешь?

      Райер тяжело опустился на пол у кровати, вникая в смысл слов.

      – У него блок?

      – Нет. Ни одного, это что-то другое. Я не смог ни за что зацепиться, такое ощущение, что он… – Джун надавил на глаза, боль становилась сильнее. – Проклятье… Я не хочу пить эту отраву.

      – Он такой же как ты? – тихо уточнил Райер. Психоделики были защищены друг от друга природой. Если у ректора не было блока, значит, его щит был иного рода. Между тем каждый психоделик стоял на учете и проходил обязательную подготовку. Если Крид имеет подобные способности – необъяснимо, как он мог занимать пост ректора вместо того, чтобы служить гвардейцем. Как его могли упустить из виду? Но, глянув на напарника, оставил все вопросы на потом и вновь протянул флягу. – Тебе придется его выпить, если не хочешь оказаться в лаборатории. Джун! Пожалуйста, пока твои датчики не считали лишнего!

      – Ты… – Джун замолчал, глядя в неправдоподобно синие глаза Райера, будто ему плеснули в них ультрамарин. Знал, что амилазиум принять придется, пока мозг окончательно не взбесился, но оттягивал момент превращения в безвольную куклу. – Здесь?

      – Я не доведу тебя до комнаты незаметно, – с сожалением ответил Райер и приподнял голову Джуна, отмечая заметно покрасневшие склеры глаз. Им стоило поторопиться. – Я буду с тобой, не переживай. Теперь пей, пока твои сканеры не подняли тревогу.

      Датчики в теле Джуна четко улавливали грань между допустимыми показателями и кризисом, и в момент, когда он пересекал эту грань, передавали сигнал в лабораторию. Лучше отлежаться здесь, чем на столе анатомиков, это Джун очень хорошо усвоил с тех пор, как стал высшим инспектором. Поэтому открыл рот и дал Райеру влить в себя наркотик.

      Глядя, как напарник глотает настойку, Райер одновременно испытывал злость на действия самого Джуна, который пытался воздействовать на него и ректора одновременно, ему добавляя уверенности, ректора пытаясь убедить в обмане. И горечь от вида того, как активный и неутомимый человек превращается в овощ в момент, когда яд подавляет нейромедиаторы,