Кот Обжоркин и 100 волшебных замков. Пролог. Николай Шилов

не помнил, как долго и куда он бежал. Опомнился он только под каким-то маленьким мостиком, куда Обжоркин забился и затаился, не дыша и не двигаясь.

      Уже начало смеркаться, когда Обжоркин опомнился и сказал сам себе:

      – Постойте… Я спасся, а как же мышка Жера?..

      И тут ему вдруг пришло осознание того, что вот он, Обжоркин, будущий великий и славный ГЕРОЙ, испугался нелепых апельсинов и забился в какую-то щель, бросив своего лучшего друга на произвол судьбы.

      Обжоркин, наконец избавившись от сковывающего его страха, начал рассуждать логически. И сделал это, как всегда, вслух:

      – Старик спросил, пил ли я его сок. Значит в этом соке все дело… Я его не пил, значит, поэтому не стал апельсином. Но постойте… – Обжоркин внутренне похолодел от своей догадки. – Но Жера-то его пила. И теперь…

      Тут Обжоркин отчетливо вспомнил, что на незастеленной кровати Жеры сутра лежал большой и сочный апельсин.

      «Она стала апельсином! – Обжоркин не просто разозлился на себя. Он весь напрягся и даже почувствовал как у него выпустились когти на передних лапах. – Ну этот старик навсегда запомнит, с кем связался!»