Тело с историей. Николай Леонов

прикрыла рот рукой, поставила почти полный бокал в мойку.

      – Пойдем баиньки, а то что-то я сегодня расклеилась.

      – Отдай стаканчик-то. И постой.

      Покончив с напитком и крепко удерживая жену за талию, Гуров снизу вверх, но очень внимательно вгляделся в ее лицо:

      – Признавайся. Тебе это все так важно? Ты серьезно хочешь играть в этой вакханалии?

      – Это не вакханалия.

      – Тогда второй вопрос, – спокойно продолжил он. – Кто-либо из тамошних театральных знает, что у тебя муж – сыщик?

      Мария ехидно спросила:

      – С чего ты взял, что это кого-то интересует?

      Лев Иванович некоторое время все-таки посверлил ее взглядом, но ни одной черной капли не узрел: ах, что за глаза! Два чистых, прозрачных, как слеза, алмаза…

      Гуров, вздохнув, решился. Точнее, понял, что судьба влечет как на аркане.

      – Ладно. Тогда давай чуть попозже спать пойдем, а сейчас ты мне расскажешь все, от начала до конца.

      – Хорошо, – покладисто, с готовностью отозвалась Мария.

      И, как будто ждала такого оборота, занялась приготовлением кофе.

      «И снова переклюкали тебя, сыщик. И снова – как ребенка», – подумал Гуров весело.

      – …Собственно, группа «Боль да смех» распалась не вчера, года три назад, но объявлено лишь в этом году, после того как отпраздновали двадцать пять лет на сцене.

      – …Подсобрали деньжат…

      – Стабильность и неизменный состав – их фишки.

      – Неплохо. Ну а по каким причинам? Мотивы? Деньги, ссоры, жены?

      Мария пожала плечами, покачала головой:

      – Наверное, всего и помногу накопилось за четверть века. Конкретных причин и людей по именам не то что я, скорее всего, никто не знает.

      – Неужели?

      – Ну вот так. Это коллектив закрытый, на сцене – рубахи навыпуск, но что там за кулисами – тайна великая за семью печатями.

      – Дешевой популярности не ищут и скандалы как пиар – не про них.

      – То есть абсолютно. У них и пиарщика-то отродясь не водилось.

      – У кого – у них?

      – У них два солиста, – пояснила Мария, – Сид – бесспорный лидер-харизматик, но он музыкант, а стихи для основных хитов писал второй.

      – Кто таков?

      – Жога Ким.

      – Что из этого имя, что фамилия? – не сдержавшись, пошутил Лев Иванович, но моментально поправился: – Прошу прощения. Продолжай.

      – Молодец, хороший мальчик, – похвалила жена, – я уж хотела закатить тебе по заслугам. Жога – поэт. Точнее, сам он думает, что поэт, конечно, литературные достоинства его стихов, как бы это… сомнительны. В любом случае, положенные на музыку, звучат вполне достойно.

      – А музыка?

      – Музыка вся Сидова, хотя надо уточнить… – она задумалась, – только где? Нет у них обычаев авторские права регистрировать…

      – Хорошо, оставим пока, давай дальше. Сид и Жога.

      – Да, Жога и Сид. Вот они играли-играли вместе, потом Сиду стукнуло в лохматую голову, что все это халоймыс и чушь собачья, что надо расти, а Жоге и в текущий момент надоело…